— Вы не имеете никакого права вторгаться сюда. Все произошло по обоюдному согласию, — говорит Люк, обнимая Ланни. Он хочет, чтобы полицейские ушли как можно скорее. Он устал от этой нервотрепки.
— Мы просто хотим увидеть доказательства того, что вы не… ну, вы понимаете, — бормочет младший из двух полисменов. Он наклоняет голову и нетерпеливо машет фонариком.
Выхода нет. Придется показать им водительские права Люка и паспорт Ланни — в надежде, что через канадскую границу пока не дошли вести из Сент-Эндрю.
Вскоре Люк понимает, что волнения напрасны. Офицеры так расстроены и разочарованы, что документы просматривают быстро и поспешно ретируются, бормоча извинения. Как только они уходят, Люк закрывает жалюзи на окне, которое выходит на дорожку, идущую вдоль мотеля.
— О боже! — восклицает Ланни и падает на кровать.
— Нам надо уехать. Будет лучше, если я отвезу тебя в город.
— Я не могу просить тебя снова рисковать ради меня.
— Но здесь я тебя бросить не могу, верно?
Люк одевается. Ланни бежит в ванную и плещется под душем. Люк проводит рукой по подбородку и чувствует, что отросла щетина. Прошли сутки после того, как он в последний раз брился. Он решает посмотреть, все ли в порядке на автостоянке. Просовывает палец между планками жалюзи и смотрит. Полицейская машина стоит рядом с универсалом.
Он опускает руку:
— Проклятье. Они еще здесь.
Ланни отрывает взгляд от чемодана, в который спешно укладывает вещи:
— Что?
— Эти два копа, они еще здесь. Похоже, лицензионную табличку проверяют.
— Думаешь?
— Возможно, хотят удостовериться, что у нас нет приводов. — Люк теребит нижнюю губу, он размышляет.
Вряд ли канадские полисмены мгновенно получат ответ насчет регистрации автомобиля в США. Данные придется прогнать через компьютер, на это потребуется время…
Люк поворачивается к Ланни:
— Мы должны уходить, немедленно.
— А они не попытаются нас задержать?
— Брось свой чемодан, брось все. Просто оденься.
Они, взявшись за руки, выходят из номера и направляются к универсалу. В дверце полицейской машины опускается стекло.
— Эй, — кричит полицейский, сидящий справа. — Вам пока нельзя уезжать.
Люк отпускает руку Ланни и подходит к полицейской машине:
— Почему? Мы ничего плохого не сделали. Мы показали вам документы. У вас нет никаких причин нас задерживать. Между прочим, это уже смахивает на притеснение.
Офицеры переглядываются. Они не слишком уверены в себе, и слово «притеснение» им не очень нравится.
— Послушайте, — продолжает Люк и разводит руками, показывая, что в них ничего нет. — Мы просто едем поужинать. Вам кажется, что мы собираемся удрать? Мы оставили в номере багаж, мы заплатили до завтрашнего дня. Если после проверки у вас еще будут к нам вопросы, вы сможете прийти к нам после ужина. Но если у вас нет оснований для ареста, удерживать меня вы никак не можете.
Люк говорит спокойно, рассудительно. Он разводит руками, он похож на человека, уговаривающего воришек не грабить его. Ланни усаживается на переднее сиденье универсала и смотрит на полицейских с легкой враждебностью. Люк идет к машине, садится за руль, заводит двигатель и плавно выезжает с парковки. В последний момент он оборачивается, чтобы убедиться, что полицейские за ними не едут.
Только тогда, когда проходит минут десять, Ланни вытаскивает из-под куртки ноутбук и кладет на колени.
— Его я оставить не могла. В нем слишком много компромата, связывающего меня с Джонатаном. Все это они могли бы использовать как улики, если бы захотели, — объясняет она, словно бы чувствуя себя виноватой за то, что рисковала, вызволяя свой ноутбук. В следующее мгновение она вынимает из кармана пакет с марихуаной — будто кролика из шляпы иллюзиониста.
У Люка перехватывает дыхание:
— Ты и траву забрала?
— Я подумала: если они поймут, что мы не вернемся, они обязательно обыщут номер… а за это можно арестовать. — Она убирает пакет в карман и устало вздыхает: — Как думаешь, мы в безопасности?
Люк смотрит в зеркальце заднего вида:
— Не знаю… Теперь они зафиксировали номера. Если они запомнили наши имена… мое имя… Тогда придется расстаться с универсалом. — Люк чувствует себя просто ужасно из-за того, что попросил машину у Питера. — Пока не хочу об этом думать. Расскажи мне еще что-нибудь о себе.
Часть III
