Откуда у меня взялась храбрость поступить так, как я поступила в тот день? Может быть, мной руководило отчаяние и решимость не отдавать Джонатана в руки Тенебре. Как бы то ни было, я отошла от отца. Как только убедилась в том, что отец не замечает моего отсутствия, быстро побежала по лужайке к Джонатану, лавируя между группами разговаривающих горожан. В двенадцать лет я была маленького роста, мне было легко спрятаться от взгляда отца за широченными юбками дам. Наконец я подбежала к Джонатану.
— Джонатан, Джонатан Сент-Эндрю, — проговорила я. Слова сорвались с моих губ жалким писком.
Впервые в моей жизни эти прекрасные темные глаза посмотрели на меня, только на меня. У меня екнуло сердце.
— Да? Чего тебе надо?
Что мне было надо? Мне удалось привлечь его внимание, но я не знала, что сказать.
— Ты из семьи Мак-Ильвре, да? — с подозрением осведомился Джонатан. — Невин — твой брат.
Я зарделась, вспомнив неприятный случай. И почему только я не вспомнила об этом раньше, прежде чем подойти к Джонатану? Прошлой весной Невин подстерег Джонатана около продуктовой лавки и разбил ему нос в кровь. Они дрались, пока взрослые их не разняли. Невин почему-то ненавидел Джонатана лютой ненавистью. Мой отец извинился перед Чарльзом Сент-Эндрю, и все сочли случившееся обычным мальчишеским хулиганством. Ни мой отец, ни Чарльз не догадывались о том, что Невин, вне всякого сомнения, убил бы Джонатана, представься ему такой случай.
— Ну, чего тебе? Небось тебя Невин подослал?
Я часто заморгала:
— Я… я хотела тебя кое о чем спросить.
Но я не могла говорить, когда рядом было столько взрослых. Очень скоро родители Джонатана заметят, что около них крутится девочка, и задумаются, какого черта понадобилось старшей дочке Киерана Мак-Ильвре, и не решили ли вообще дети Мак-Ильвре постоянно осаждать их сына.
Я взяла Джонатана за руку:
— Пойдем со мной.
Я повела его через толпу назад, в пустую прихожую церкви. Почему-то — никогда не смогу понять почему — он меня послушался. Странно: никто не заметил, как мы ушли, никто не окликнул, не велел вернуться. Никто не пошел следом за нами. Судьба словно бы сговорилась с нами и была готова подарить нам с Джонатаном несколько мгновений наедине.
Мы вошли в гардеробную комнату. Холодный каменный пол, темная ниша — вполне уединенное место. Звук голосов, доносившихся с лужайки, звучал приглушенно. Джонатан смущенно переступал с ноги на ногу.
— Ну? Что ты мне хотела сказать? — спросил он немного раздраженно.
Я собиралась спросить его о Тенебре. Я хотела расспросить его обо всех девочках в нашем городке. Хотела узнать, какие из них ему нравятся, и не обручен ли он с кем-то из них. Но я не могла произнести ни слова. Слова застряли у меня в горле, я была готова расплакаться.
И тогда я в отчаянии шагнула к Джонатану и прижалась губами к его губам. Он явно сильно удивился. Он шагнул назад и не сразу пришел в себя. Но потом сделал то, что стало неожиданностью для меня: ответил на мой поцелуй. Он прижался ко мне, он сжал мои губы своими. Это был крепкий поцелуй, голодный и неловкий. Я никак этого не ожидала. Я еще не успела испугаться, а Джонатан прижал меня к стене, и я почувствовала, как на меня давит что-то твердое из-под складок его сюртука. Джонатан застонал. Впервые в жизни я услышала, как кто-то стонет от удовольствия. Не говоря ни слова, он взял мою руку и прижал к бугорку между своих ног. С его губ снова сорвался стон.
Я отдернула руку. Мою ладонь покалывало, словно я отлежала ее.
Джонатан тяжело дышал. Он пытался овладеть собой. Похоже, его удивило, что я отстранилась от него.
— Ты разве не этого хотела? — спросил он, изучая взволнованным взглядом мое лицо. — Ты же сама меня поцеловала.
— Да… — выдохнула она. — Я хотела спросить… Тенебре…
— Тенебре? — Джонатан сделал шаг назад и одернул края жилета. — Что — Тенебре? Какая разница… — Он умолк. Видимо, понял, что в церкви я за ним наблюдала. Он помотал головой, словно хотел отказаться от любых мыслей о Тенебре Пуарье. — А тебя как зовут? Которая ты из сестер Мак-Ильвре?
Я не могла винить Джонатана за то, что он не знает моего имени. У меня было две сестры.