— Представить себе только, как воняет из трубы, — пробормотала Тильда, у которой от дыма слезились глаза. — Он не боится? Мало ли что подумают соседи?
Мы сгрудились у кухонной двери и смотрели на Адера. Через некоторое время Донателло и Тильда ушли к себе, мрачно переговариваясь. А мы с Алехандро остались.
К рассвету все, что находилось в духовке, выгорело. Дом наполнился прозрачным серым дымом. Дым висел в воздухе, от него пахло костром. Только тогда, когда печь остыла, Адер встал из кресла и, выходя из кухни, прикоснулся к плечу Алехандро.
— Проследи, чтобы пепел собрали, а потом развеяли над водой, — глухим голосом распорядился он.
Алехандро все сделал сам. Он присел на корточки перед духовкой с маленькой метелкой и совком.
— Сколько пепла, — бормотал он, не обращая внимания на меня, стоявшую рядом. — Это все от дров, наверное. От самой Узры должно было остаться не больше горстки… — В это мгновение метелка прикоснулась к чему-то твердому, и Алехандро стал шарить пальцами в пепле. Он нашел обугленный кусочек кости. — Может быть, стоит сохранить? Для Адера? Вдруг эта косточка ему понадобится? Из таких вещей получаются могущественные талисманы. — Алехандро долго задумчиво смотрел на обломок кости, а потом бросил в совок. — Хотя вряд ли.
Адер долго не показывался нам на глаза. Весь день он не выходил из своих покоев и из визитеров принял только стряпчего, мистера Пиннерли. Тот примчался на следующий день с портфелем, разбухшим от бумаг. Час спустя стряпчий вышел. Физиономия у него покраснела так, словно он пробежал несколько миль. Я перехватила его у двери, выразила озабоченность его внешним видом и предложила принести ему какой-нибудь прохладительный напиток.
— Чрезвычайно любезно с вашей стороны, — поблагодарил меня мистер Пиннерли, хлебнув лимонада и утирая вспотевший лоб. — Боюсь, задерживаться мне никак нельзя. Ваш господин ожидает подлинных подвигов от простого юриста. Но ведь я не способен повелевать временем и заставлять его плясать под мою дудку, — выпалил Пиннерли и заметил, что из его портфеля торчат бумаги. Он принялся засовывать их внутрь.
— О, вот как? Что верно, то верно — он невероятно требователен, но уж вы-то такой умный, непременно справитесь, какое бы задание вам ни дал Адер, — проворковала я, беззастенчиво льстя стряпчему. — Но скажите мне, какого же чуда он от вас ожидает?
— Надо провести несколько непростых денежных переводов, включая европейские банки, и некоторые из них находятся в городах, названия которых я сегодня услышал впервые, — признался Пиннерли, но вдруг, похоже, поймал себя на том, что выболтал лишнее женщине, положение которой в доме ему было не слишком хорошо известно. — О нет, ничего серьезного, не обращайте внимания, милочка. Все будет сделано, как он просил. И не забивайте такими делами свою хорошенькую головку. — Он так снисходительно похлопал меня по руке, что мне захотелось съездить ему по физиономии. Однако пока я не узнала того, что хотела узнать.
— Только и всего? Перевести деньги в другие места? Уж такое простое дело вы, с вашим-то опытом, одним пальчиком провернете.
Свои слова я снабдила не самым приличным жестом — облизнула мизинец. И попала в точку. У Пиннерли отвисла челюсть. Если прежде у него и были сомнения, что этот дом битком набит опытными кокотками, то теперь все они развеялись.
— Милочка, это что вы только что сдела…
— О чем еще вас просил Адер? Уверена, он не поручил вам ничего такого, с чем вы не управитесь до вечера. Вы ведь могли бы к ночи принять гостью…
— Он велел мне купить билеты на завтрашний дилижанс до Филадельфии, — выпалил Пиннерли. — А я ему сказал, что это вряд ли получится. Придется арендовать частного извозчика.
— Завтра? — воскликнула я. — Он уезжает так скоро!
— И вас с собой не берет, милочка. Нет. А вы в Филадельфии бывали? О, прекрасный город, доложу вам, во многом интереснее Бостона. Правда, миссис Пиннерли там вряд ли захотела бы побывать. А вот вам бы я с радостью показал этот город…
— Погодите! Откуда вы знаете, что я с ним не еду? Он вам прямо так сказал?
Стряпчий высокомерно улыбнулся:
— Ну-ну, не кипятитесь, милочка. Он не убегает от вас с другой дамочкой. Едет он с мужчиной, счастливым обладателем всех этих денежных переводов. Если бы ваш господин посоветовался со мной, я бы порекомендовал ему усыновить этого молодого человека — так все было бы намного проще…
— Джонатан? — спросила я. Мне хотелось схватить стряпчего за плечи и вытрясти из него имя. — То есть… Джейкоб? Джейкоб Мур.
— Да, именно так его зовут. Он вам знаком? Он станет очень состоятельным человеком, заверяю вас. Вы уж меня простите великодушно, но, быть может, вам стоит обратить свои взоры на этого мистера Мура, пока слухи не просочились… Гм-м-м… — Мистер Пиннерли, неверно истолковавший мои намерения, теперь не знал, как ему выпутаться. Он кашлянул. — То есть… я не позволю себе даже предполагать, что между вами и протеже графа… Я прошу прощения. Пожалуй, я злоупотребил своим положением…
Я с невинным видом хлопнула в ладоши:
— Похоже, злоупотребили.
Стряпчий сунул мне опустевший стакан и схватил свой портфель:
— Прошу вас, поверьте мне, мисс, я много чего могу наговорить сгоряча. Я выражался фигурально. Надеюсь, вы не скажете графу о том, что я упомянул о…
— О том, что вы проговорились? Нет, мистер Пиннерли. Уж я-то не проговорюсь.
Он растерялся:
— И, как я понимаю, насчет полуночного визита, это вы…
— Об этом даже речи быть не может, — покачав головой, сказала я.
Пиннерли устремил на меня вымученный взгляд, полный желания и сожаления, и выскочил за дверь. Я не сомневалась, что ему не терпелось покинуть этот дом, где обитал такой странный клиент.
Итак, на имя Джонатана по всему миру осуществлялись денежные переводы, и отъезд в Филадельфию был назначен на завтра. Адер был готов сделать ход, а это означало, что у меня — и у Джонатана — осталось очень мало времени. Я должна была действовать немедленно, иначе мне пришлось бы сожалеть целую вечность.
Я отправилась к Эдгару — главному дворецкому. Он присматривал за всеми слугами и управлял всем хозяйством в доме. Эдгар был суров и подозрителен. Такими становились все, кто попадал под крышу этого дома. Я знала, что он может позволить себе небрежение в работе, но только самое минимальное. Конечно, когда хочешь, чтобы в доме все шло без сучка без задоринки, слуги не должны позволять себе послаблений, но… в этом доме ни у кого не было ни стыда ни совести.
— Эдгар, — сказала я, скрестив пальцы на животе и разыгрывая образцовую хозяйку дома. — В винном погребе нужно сделать кое-какой ремонт, пока Адер будет в отъезде. Пожалуйста, пошли кого-нибудь к каменщику. Пусть к вечеру привезут тачку камней и тачку кирпичей и все это снесут в подвал. Скажи каменщику, чтобы он все там сложил и был готов приступить к работе, как только хозяин уедет. Если все сделает, как сказано, заплатим ему вдвойне. — Эдгар посмотрел на меня, подозрительно прищурившись. Винный погреб давно пребывал не в лучшем состоянии — с чего бы сейчас такая спешка? Я добавила: — А Адера по этому поводу тревожить не стоит. Он готовится к отъезду. Он поручил мне заняться этим ремонтом, пока его не будет, и я очень надеюсь, что все будет сделано.
Я могла быть строга со слугами, Эдгар это знал и спорить со мной не стал. С этими словами я развернулась и ушла, гордо подняв голову. Мне пора было приступать к следующему этапу моего плана.
Глава 45
На следующее утро дом забурлил. Начались приготовления к отъезду Адера. Утро он посвятил выбору нарядов. Затем приказал слугам уложить его багаж и сложить в арендованную карету.