В тех случаях, которые рассматриваются в разделе 3, мне неизвестно, на что были похожи структуры ситуаций перед тем, как какие-то присваиватели когда-то начали экспериментировать с различными нормами для распределения ресурсных юнитов и обеспечения ответственности. Но я точно знаю, что присваиватели в «успешных» случаях, описанных в разделе 3, оказались способными использовать ресурсные юниты, одновременно избегая конфликтов, неопределенности и несправедливости из-за плохо решенной проблемы распределения; избегать чрезмерных инвестиций вследствие неадекватно решенной проблемы распыления ренты; предотвращать порчу или уничтожение ресурсов, что произошло бы, не будь проблемы снабжения решены.
Я, конечно, не знаю, достигли ли эти присваиватели оптимальных решений их проблем, и очень в этом сомневаюсь. Они решили свои проблемы так, как большинство людей решают трудные и сложные проблемы: настолько хорошо, насколько смогли, исходя из имеющихся у них проблем, информации, инструментария, с которым они должны были работать, стоимости разных известных опций и ресурсов, которые у них были под рукой. Я вижу свою задачу в изучении структуры проблем, с которыми они сталкиваются, и того, как они смогли выработать действующие нормы.
Это означает, что прежде всего я пытаюсь понять структуру самого ресурса — его размер, четкость границ и внутреннее строение. После этого я пытаюсь выяснить текущие характеристики ресурсных юнитов: насколько предсказуемы они во времени, пространстве и количестве? Насколько, учитывая экономическое положение присваивателей, они зависят от ресурса и какие риски связаны с различными возможными типами схем распределения? И, наконец, я пытаюсь выяснить ключевые характеристики людей: сколько их, какие у них временные рамки; участвуют ли они в многочисленных мероприятиях вместе; похожи их интересы или нет; установлены ли правила поведения, которые могут помочь (или помешать) их попыткам решить эти проблемы? Тогда я изучу нормы, которые они придумали, и попытаюсь понять, как они работают, путем формулирования принципов, которые были задействованы и влияли на стимулы участников. Учитывая, что присваиватели в этих случаях осуществляют взаимный контроль и в целом придерживаются взятых на себя обязательств, я попытаюсь понять, как им это удается.
В разделе 4 я опять использую эту схему для определения структуры ситуации, которая существовала до того, как группа присваивате-лей попыталась изменить свои нормы для решения нескольких взаимосвязанных проблем присваивания и снабжения. Тогда я изучу процесс создания новых институций для того, чтобы решить вопрос внедрения институций. «Неудачные» примеры раздела 5 характеризуются экстремальным распылением ренты; неразрешимость конфликтов приводит к физическому насилию, а также к ухудшению ресурсов. Та же схема используется для определения переменных, которые приводят к неуспеху в решении проблем присваивания и снабжения. Я еще раз допускаю, что люди пытались сделать все, что было возможно, с учетом ограничений их ситуации. Итак, проблема заключается в определении, что это были за ограничения, с использованием той же схемы для проведения анализа.
В заключительной части этого исследования я расскажу, как данные, полученные из анализа этих случаев, можно использовать для углубления теоретических знаний относительно теории самооргани-зовываемых коллективных действий в дополнение к существующим теориям коллективных действий, организуемых извне: теории фирмы и теории государства.
3. АНАЛИЗ ДОЛГОСУЩЕСТВУЮЩИХ, САМООРГАНИЗУЮЩИХСЯ И САМОУПРАВЛЯЕМЫХ ОР
Прямая атака на ряд ключевых вопросов, поставленных в этой книге, может быть проведена с помощью анализа «полевых» условиях, в которых[63]:
1) присваиватели придумали, применили и мониторят свои правила для контроля использования собственных ОР[64];
2) ресурсные системы, а также институции выжили в течение длительных периодов времени.
Самому молодому комплексу институций, который будет проанализирован в этом разделе, уже более 100 лет. История самой древней системы превышает 1000 лет. Эти институции пережили засухи, наводнения, войны, эпидемии, а также основательные экономические и политические изменения. Мы рассмотрим организацию пастбищ в горах и общественных лесов в Швейцарии и Японии, а также ирригационные системы в Испании и на Филиппинских островах.
Указывая на то, что эти институции ОР выжили в течение длительных периодов, я не имею в виду, что их оперативные нормы оставались неизменными с момента их первого внедрения. Во всех примерах этого раздела условия окружающей среды сложны и менялись со временем. В таких условиях было практически невозможно «получить правильные оперативные нормы» с первой попытки и даже с нескольких. Эти институции являются «сильными», т. е. находятся в состоянии «институционального равновесия», в смысле, определенном Шепслом. Он (Shepsle, 1989b, p. 143) рассматривает «…институцию как находящуюся в равновесии „существенно“, если изменения происходят согласно плану институциональных изменений ex ante (и, следовательно, являются частью начальной институции)»[65]. В этих случаях присваиватели внедряют основные оперативные нормы, создают организации для осуществления оперативного управления своими ОР, а также меняют свои нормы время от времени с учетом опыта прошлых лет согласно собственным нормам коллективного и «конституционного» (базового, установочного) выбора.
63
Серьезные дебаты среди институциональных экономистов и экономических историков возникли по вопросу о том, являются ли долгосуществующие институции оптимально эффективными. Способ постановки вопроса во многих случаях приводит к автоматическому ответу «да» или «нет» в зависимости от того, какие переменные рассматриваются как ограничения на задачу. Если информационные и транзакционные расходы не учитываются, то никакие реально существующие институции не могут быть оптимально эффективными. Если информационные и операционные расходы включены как фиксированные ограничения, то все долгосуществующие учреждения автоматически становятся оптимально эффективными. Ни одна из позиций для оценки институций не очень полезна. Я предпочитаю утверждение, что оптимальность (в том числе потенциал для изменения самих институциональных правил) нельзя надлежащим образом определить в меняющихся условиях. Для оценки долгосуществующих стабильных институций надо использовать другие критерии, нежели оптимальная эффективность (Binger and Hoffman, 1989; Furubotn and Richter, 1989; Harris, 1989; North, 1989).
64
Как заявил Демзетц (Demsetz, 1967, p. 354) о своей обеспокоенности по поводу затрат на переговоры, «можно предположить, что те, кто владеет этими правами, то есть каждый член сообщества, может согласиться уменьшить интенсивность использования земли, если расходы на переговоры и контроль за соблюдением договоренностей равны нулю. Каждый может согласиться с ограничением его прав. Очевидно, что затраты на достижение такого соглашения не будут равны нулю. Но очевидно то, насколько большими могут быть эти расходы. Расходы на переговоры будут большими потому, что многим людям трудно достичь взаимоприемлемых договоренностей, особенно если каждый собственник имеет право работать на земле с такой интенсивностью, с какой захочет. Однако, даже если может быть достигнуто соглашение между всеми, следует учесть и стоимость контроля за соблюдением соглашения, и эти расходы также могут быть большими».
65
Концепции