Но очищение происходит только тогда, когда рассказанное, оторвавшись от рассказчика, оживет в слушателе, который, принимая в себя чужие истории, начинает жить чужими жизнями, становясь по сути своей «козлом отпущения» человеческих грехов, грехов рассказчиков. Ничего не пропадает бесследно, все эти рассказы, в конце-то концов, попадают в копилку системы управления миром. И когда-нибудь будут извлечены наружу. Любая сказка будет смиренно ждать свое время, чтобы потом стать подсказкой.
«Если сами неспособны выбрать себе женщину, пусть Бог за вас решит», — сказал расстроенный царь-отец. — «Возьмите, каждый по стреле, выйдите в поле и пошлите стрелу в сторону нашей станицы. В чей двор упадет стрела, туда и пойдем свататься. Как говорится «На кого Бог пошлет, тот и наш друг, а правильнее, та и наша невестка!».
Первый сын хорошо умел стрелять, и стрела его полетела, как и было им задумано на двор его коханой.
Второй сын тоже не промахнулся. Хорошо в школе учился и занятия по военной подготовке не пропускал.
А вот меньшой, Иванушка, прицелился и — в белый свет, как в копеечку. После вчерашнего возлияния на мальчишнике не учел он порыва ветра, ошибся, малец. Подхватил ветер его стрелу и унес в заросли, на болото.
Цена ошибки Иван Царевича вылилась в то, что ему пришлось жениться на лягушке. Все женились на женщине, а он на лягушке. Смешно?
Но кто не ошибается, тот не женится на лягушке.
Правда, благодаря этой ошибке, ему досталась, в конце-то концов, самая умная, прекрасная и любящая женщина с вечным чувством благодарности к нему. И жили они счастливо, и умерли в один день. Значит, путь был верен. А остальные, мудрые, у которых все было правильно рассчитано, влачили жалкое завистливое существование. И получается, что для того, кто не ошибается, ошибкой, порой, становится вся его жизнь.
Безусловно, жизнь можно прожить по уму, очень правильно, как положено и даже лучше, но… зря.
Системная ошибка
Познающий не любит погружаться в воду истины не тогда, когда она грязная, а когда она мелкая.
Есть ошибки, возникающие на уровне объединения абсолютно правильных истин. Ибо объединенные истины — вместе не обязательно истинны.
Город. Люди. Перекресток. Машины, объединенные дорогой и перекрестком.
Ни в одну сторону нельзя перейти дорогу. Для людей всюду горит красный огонь светофора. Красные, запретительные, и зеленые, разрешительные, огоньки. Именно эти огоньки управляют движением всех стоящих вокруг разумных существ. Именно на светофор устремлены глаза людей. Они ждут от него команды. В этой точке пространства находится система управления движением на данном перекрестке.
Но система управления поведением людей так явно проявляет себя только на перекрестке и, пожалуй, на плацу. В любом другом месте она действует скрытно, подобно ветру, терзающему листья. И получается, что дерево только питает эти листья, а командует ими прилетевший неизвестно откуда ветер.
Корни и ствол дерева, будучи спроецированы на мир людей, в чем-то аналогичны такому мистическому понятию как сущность народа. Ибо поколения людей подобны сезонным листьям: отживают свое и уходят, а дерево остается и служит новым поколениям.
Листочек, трепыхающийся на ветру, порой даже не подозревает, сколько всего было вложено в его короткие мгновенья жизни. За его спиной — десятилетняя история дерева, впереди жизнь других листьев, так же как и он, живущих от дерева и порожденных деревом.
Но однажды вдруг прилетает сильный ветер, и послушные ему листья становятся тем парусом, той силой, которая гнет дерево, куда скажет ветер. И тогда ломается дерево, а то и выворачивается с корнем, оказавшись неспособным расстаться с листьями, со своими детьми.
И на этом заканчивается история народа.
В современную эпоху именно таким образом через скрытое управление поведением всего одного поколения людей происходит уничтожение и гибель цивилизаций. Именно таким образом конкуренты освобождают для себя место под солнцем, которого для всех уже не хватает. Они создают ветер, ломающий и выворачивающий с корнем деревья. Они — ветер из слов, из ласковых слов, из колючих слов, из добрых слов, из слов западающих в душу, и дающих ростки новым мыслям, иногда опасным мыслям, разрушительным мыслям.
Почему бы не повернуться всей своей поверхностью навстречу ветру? — вдруг начинает думать листочек, — и тогда я смогу, ничего не опасаясь, т. к. ветка держит меня, испытать всю прелесть свободного парения в потоках этого клокочущего воздуха. Это же и есть настоящая свобода!» И когда вдруг все одновременно начинают желать свободы, лиственный покров мгновенно становится парусом. Вот так запрограммированное на мгновенье количество переходит в длительно царствующее качество.