Перемены конца 1980-х и начала 1990-х гг. лишь подготовили почву для новых потрясений, создавая объективную потребность в новом политическом проекте — не только для России, но и для всего региона. Это проект национальный и одновременно последовательно антинационалистический. Национальный постольку, поскольку речь идет о собственных приоритетах развития, о том, чтобы преодолеть зависимость от Запада и поставить экономику на службу собственным интересам. Антинационалистический постольку, поскольку национализм — это идеология местных элит, заинтересованных в сохранении своих привилегий, а следовательно, и в консервации периферийного капитализма. В современном мире за национальную независимость невозможно бороться в одиночку. Народы Восточной Европы не раз проявляли солидарность, отстаивая свои права перед советским «Большим Братом». Солидарность еще более необходима, когда на место московского «Большого Брата» приходит вашингтонский или брюссельский. Несмотря на все старые обиды, без региональной интеграции никаких надежд на самостоятельное развитие нет. Точно так же народам Восточной Европы рано или поздно придется отбросить расистское самодовольство и осознать, что историческая судьба объединила их не с Западной Европой, не с Соединенными Штатами, а с Латинской Америкой, Азией и Африкой.
Интеграция в Европейский союз — последняя надежда, последняя великая иллюзия восточно-европейского потребителя. Этим надеждам не дано оправдаться ни для тех, кто останется за бортом, ни для тех, кто будет принят. Первые не получат ничего, вторые в очередной раз получат не то, что ожидали. Политический цикл завершается. На смену мечтам об интеграции в «клуб богатых» придет понимание того, что свои интересы надо защищать. Потребитель должен стать гражданином и пролетарием.
Национальный проект левых должен быть антинационалистическим еще и потому, что опереться он может только на широкий блок, включающий как различные группы трудящихся, так и значительную часть технократии, заинтересованной в изменении приоритетов развития. Идеология «этнической солидарности» и «избранного народа» равно несовместима с принципами демократии и трудовой солидарности. В Восточной Европе нет однородного и единого рабочего класса, описанного в произведениях традиционного марксизма. В сущности, его нет нигде. В условиях периферийного капитализма левое движение возникает не как «классовое», а как «народное». Но в то же время даже элементарные требования — такие как своевременная выплата зарплаты или сохранение угольной отрасли — ставят под вопрос само существование системы. Они просто не могут быть удовлетворены до тех пор, пока радикальным образом не изменились все экономические отношения, включая и отношения с Западом, с Международным валютным фондом.
Кризис элит означает и кризис официальных посткоммунистических левых партий, тесно с этими элитами сросшихся. Но одновременно это и шанс на появление нового левого движения. Выходом из сложившейся ситуации является не «общественное согласие», а жесткая конфронтация и экспроприация посткоммунистической олигархии, радикальные структурные реформы. Национальные интересы должны быть противопоставлены интересам элит. Местные элиты по своей сути антинациональны, ибо они антинародны. Националистическая риторика лишь прикрывает ежедневное ограбление большинства населения. Ни международный, ни местный капитал не могут решить задач социальной и технологической модернизации просто потому, что такие задачи перед ними не стоят. Тем более не могут они мобилизовать ресурсы, необходимые для радикальных перемен, ибо данные ресурсы могут быть получены лишь путем экспроприации этих же элит. Любой проект национального развития требует резкого повышения роли государства в качестве ключевого инвестора. Это значит, что на смену приватизации рано или поздно должна придти политика расширения общественного сектора.