Если мы действительно хотим стать выразителями интересов масс, не плетясь за ними в хвосте и не претендуя на роль самозваного авангарда, левая политика должна быть «пограничной». Иногда «в системе», иногда «вне системы». Иногда парламентская, иногда внепарламентская, но всегда классовая. Можно быть непримиримыми в одном и идти на компромисс в другом, но нужно помнить, в чем критерий приемлемого компромисса — классовые интересы трудящихся и социалистическая перспектива это не общие слова, а конкретная формула политических задач. Надо отстаивать стратегические принципы и проявлять тактическую гибкость. Но главное — постоянно прислушиваться к тому, что происходит вокруг, критически оценивая каждый сделанный шаг. Нам предстоит постоянный трудный выбор, сомнения, риск, тяжелая моральная ответственность за каждый поступок, каждое решение. Очень легко сорваться, ошибиться, сойти на один из «простых» путей. Но лишь так можно добиться действительных перемен в обществе.
По сравнению с началом XX в. отличие в том, что тогда Россия, несмотря на всю свою отсталость, была страной растущей, с молодым населением. К началу XXI в. страна подошла с населением, стареющим и деморализованным, с экономикой, переживающей глубокий многолетний спад. Все это заставляет сомневаться в перспективах нового революционного подъема. Но в то же время опыт XX в. не мог пройти для страны бесследно, ее прошлые жертвы и достижения не могли оказаться совершенно бессмысленными. Мы (как общество) уже не так молоды, но зато опытнее и образованнее.
«Раскручивая» Путина, политтехнологи пообещали народу перемены, твердо зная, что никаких перемен (во всяком случае — к лучшему) не будет и быть не может. Какая-то часть населения поверила, но это уже в последний раз. Больше нынешним властям не поверят, даже если те начнут говорить правду. Но обманутые надежды — спусковой крючок для массовых протестов.
Для борьбы против олигархии нужно не укреплять нынешнее российское государство, а, наоборот, ломать его. Но Путина для того и поставили, чтобы он не допустил подобного развития событий.
Крах оппозиции, административные и пропагандистские успехи Кремля создали у многих в России ощущение, что путинский новый порядок пришел всерьез и надолго. Для значительной части недавних «борцов с антинародным режимом» это послужило сигналом к «примирению с действительностью». В конце концов, разве Путин не пытается построить сильное государство, выступающее наследником Российской империи? И разве не об этом мечтали ораторы на националистических митингах? В поклонников президента наспех переквалифицировались и «реалистически мыслящие» деятели из официальной компартии, и радикалы, уставшие ждать немедленной революции.
При более пристальном взгляде, конечно, обнаруживалось, что социальная база режима весьма узка, что экономический рост имел крайне ограниченные перспективы, а зависимость страны от вывоза сырья и ввоза иностранного капитала превращала в насмешку любые рассуждения об имперском величии и даже «независимой внешней политике». Но, в конечном счете, вопрос не в этом.
Если вы действительно уверены, что капитализм пришел к нам на века, если вы твердо убеждены, что рабочее и левое движение заведомо не способны не только победить капитал, но и реформировать его в своих интересах, если, наконец, демократические свободы не имеют для нас самостоятельной ценности, а Россия воспринимается как страна, для которой просвещенный абсолютизм является пределом мечтаний, тогда, безусловно, есть все основания поддерживать Путина с его программой буржуазной модернизации и авторитарного порядка. господам и товарищам, рассуждающим подобным образом, надо расслабиться и получать удовольствие.
Тем, кто рассуждает иначе, не остается иного пути, кроме борьбы.