— С чего начнём? — спрашивает Колтон, пока мы лениво прохаживаемся, взявшись за руки, улыбаясь и вежливо отказываясь от предложений «выиграть приз».
— Сначала катания на горках, — решаю я, оглядываясь. — Правда, не знаю, какую выбрать первой.
— Ты — моя родственная душа! — похлопывает он свободной рукой себя по груди, улыбаясь мне.
— Адреналиновый наркоман! — говорю я ему, пихая его бедро своим.
— Чертовски верно! — смеётся он, пока мы подходим к аттракциону, вывеска которого гласит «Гоночная аллея». — Так которая, Райли?
Размышляю, замечая, что на нас уставились несколько женщин. Сначала я волнуюсь, что они узнают Колтона, но потом понимаю, что они, вероятно, смотрят на мужчину рядом со мной с чисто женским удовлетворением.
— Хммм, — я рассматриваю горки, желая отдать предпочтение какой-нибудь давно любимой. Указываю на ту, что ближе к нам. — Мне она нравилась, когда я была ребёнком!
— Старый добрый Tilt-A-Whirl (прим. — аттракцион, на котором вы садитесь в кабинки в форме ракушек, которые наклоняются и вращаются вокруг своей оси, в то же время едут по кругу), — смеётся Колтон и тянет меня в сторону. — Давай уже, пойдём, — его энтузиазм покоряет. Мужчина, который гоняет по треку со скоростью не одна сотня миль в час, тусуется со звёздами Голливуда, и мог бы в этот момент быть в каком-нибудь высококлассном месте, в восторге от катания на обычном аттракционе. Со мной. Я должна ущипнуть себя.
Мы встаём в очередь. Он мягко толкает меня в плечо:
— Расскажи мне больше о себе, Райли.
— Это собеседование — часть свидания? — игриво дразню я его. — Что ты хочешь знать?
— Какова твоя история? Откуда ты родом? Какая у тебя семья? Каковы твои тайные пороки? — вызывает он меня на откровенность, беря за руку и поднося её к губам. Незамысловатый признак привязанности просачивается сквозь защитную стену вокруг моего сердца.
— Все пикантные подробности, да?
— Ага, — его лицо освещает усмешка, и он тянет меня к себе, чтобы небрежно положить руку на мое плечо. — Расскажи мне все.
— Ну, я выросла в типичной семье среднего класса в Сан-Диего. Моя мама владеет фирмой по дизайну интерьера, а отец восстанавливает старинные памятные вещи.
— Очень круто! — восклицает Колтон, а я тянусь, чтобы соединить свою руку с его рукой, которая небрежно покоится на моём плече. — Какие они?
— Мои родители? — Он кивает. Его вопрос удивляет меня, потому что он вне просто поверхностного интереса. Как будто Колтон действительно хочет меня узнать. — Мой папа — человек А-типа (прим. — ориентирован на успех), у него всё упорядочено, в то время как моя мама очень творческая личность. Свободная духом. Противоположности притягиваются. Мы очень близки. Их весьма расстроил тот факт, что после колледжа я решила остаться в Лос-Анджелесе, — пожимаю плечами. — Они замечательные, просто слишком беспокоятся. Знаешь, типичные родители, — мы немного продвигаемся в очереди, пока одни люди покидают вагонетки, а другие их заполняют. — Мне очень повезло с ними, — признаюсь я, чувствуя укол тоски, потому что не видела родителей уже несколько недель.
— А братья или сёстры? — спрашивает Колтон, перебирая мои пальцы в своей руке.
— У меня есть старший брат. Таннер, — мысль о нем заставляет меня улыбаться. Колтон слышит в моём голосе почтение, когда я говорю о моем брате, и мягко улыбается мне в ответ. — Он много путешествует. Никогда не знаешь, где он будет через неделю. Он корреспондент Associated Press6 на Ближнем Востоке.
Он замечает мой наморщившийся лоб:
— Не самая безопасная нынче работа. Похоже, ты сильно волнуешься.
Я прислоняюсь к нему:
— Да, но он занимается тем, что любит.
— Определённо, я его понимаю, — мы снова продвигаемся вперёд. — Как думаешь? Сейчас наша очередь?
Я делаю шаг, вставая перед Колтоном, поднимаюсь на цыпочки и оглядываю поток людей перед нами. Сквозь меня проходит лёгкий трепет, когда его руки оказываются по обеим сторонам моего туловища, в месте, где талия переходит в бёдра. Я задерживаюсь в таком положении немного дольше необходимого, потому что не хочу, чтобы эти руки исчезли.
— Хм, думаю, в следующий заход, — говорю я, опускаясь.
Вместо того чтобы убрать руки, Колтон оборачивает их вокруг меня и укладывает на моё плечо свой подбородок. Я погружаюсь в него, своей мягкостью против его стали, и на мгновение прикрываю глаза, впитывая ощущение от его присутствия.
— Итак, закончи рассказывать о себе, — мурлычет он мне на ухо, его лёгкая небритость трётся об изгиб моей шеи.
— Да больше особенно не о чем рассказывать, — тихонько пожимаю плечами, не желая, чтобы он отодвинулся. — Много участвовала в спортивных состязаниях, пока училась в школе. Поступила в Калифорнийский университет в Лос-Анджелесе. Познакомилась с Хэдди, когда она стала моей соседкой по комнате. Четыре года спустя специализировалась по психологии несовершеннолетних в области социальной работы. Получила работу и занимаюсь этим до сих пор. Всё достаточно обыденно.
— Нормальная жизнь — не обыденна, — поправляет он меня. — Нормальная жизнь — желательна.
Я собираюсь спросить его, что он подразумевает под своим комментарием, но тут мы продвигаемся ещё и подходим к изогнутой поверхности горки. Проскальзываем в вагонетку, опускаем поручень безопасности и ждём, когда заполнятся остальные места.
Рука Колтона скользит вдоль моей спины, обвивая меня, и затем он продолжает:
— Так что насчёт пороков? Чего ты жаждешь?
Помимо тебя? Эти слова почти вырываются из моего рта, но я вовремя ловлю их, пока не поздно. Смотрю на него, скосив глаза, пока думаю.
— Только не смейся, — предупреждаю его.
Колтон хохочет:
— Теперь мне стало очень любопытно.
— Ну, кроме обычных женских слабостей, вина, конфет Hershey kisses, мятного мороженого с шоколадной крошкой, — я делаю паузу, якобы размышляя, уголки моего рта ползут вверх, — я должна назвать музыку, — он удивлённо задирает брови. — Не вполне скандально, я знаю.
— Какую музыку?
Пожимаю плечами:
— На самом деле, всякую. Зависит от настроения.
— Что ты слушаешь, когда это очень нужно?
— Мне стыдно об этом говорить, — закрываю я лицо ладонью в притворном смущении, — но обычно это Top 40, ширпотребная попса.
— Нет! — в притворном ужасе восклицает Колтон, громко смеясь. — О, боже, только не говори, что тебе нравятся бойз-бэнды, — саркастически иронизирует он. Как только я начинаю взирать на него с самодовольной улыбкой, он начинает хихикать. — Вы с моей сестрой прекрасно поладите. Я вынужден был слушать это дерьмо всё время, пока рос.
Он планирует познакомить меня со своей сестрой? Я быстро стираю с лица изумлённое выражение и продолжаю:
— Должно быть, у нее отличный музыкальный вкус! — разыгрываю я его. — Эй, я живу в доме, полном подростков, и слушаю все треки Top 40 целый день!
— Хорошая попытка, но ничто не оправдает симпатии к мальчиковым группам, Райли.
— Говоришь, как истинный парень!
— Ты бы предпочла, чтобы я был кем-то ещё? — спрашивает он, постукивая пальцем по кончику моего носа, пока я хохочу, отрицательно мотая головой.
Он наклоняется вперед и оглядывает путь перед нами, чтобы понять, когда мы стартуем.
— Сейчас поедем.
От меня не ускользнуло, что весь наш разговор был обо мне. Я только собираюсь поразмышлять об этом, как наша вагонетка трогается, и начинает крутиться, поворачивать и вращаться неописуемыми кругами. Меня откидывает от Колтона, и он обхватывает меня рукой, притягивая к себе и крепко держа.