— Это всегда было моей фантазией.
Мне кажется, он наклоняется, чтобы поцеловать меня. Мой подбородок дрожит в предвкушении, нервы от напряжения дают осечку, пока я пытаюсь призвать на помощь голос разума. Чтобы избавить меня от этого помешательства на Колтоне. И в этот момент сигналом тревоги между нами звонит мой мобильный, прогоняя наваждение прочь. Это поражает нас обоих, и мы отскакиваем друг от друга.
— Чёрт! У меня встреча, на которой я обязательно должна быть, — говорю я, торопливо собирая мусор и складывая в пустой пакет из-под кексов.
Колтон тянется, хватает меня за руку, останавливая эти суетливые движения. Потом ждёт, пока мои глаза встречаются с его, чтобы заявить:
— Этот разговор не закончен, Райли. Ты продолжаешь посылать мне столько чертовых смешанных сигналов, что…
— Что? — я ошарашенно взвизгиваю, пытаясь вырвать свою руку из ладони Колтона, но он держит меня крепко. — О чём ты говоришь? Ты единственный, кто подаёт смешанные сигналы. Шепча милые глупости в одну минуту, и отталкивая меня в следующую! — Мы испытываем одни и те же чувства? Я совсем запуталась…
— Клянусь Богом, — он тихо бормочет себе под нос, выпуская мою руку и откидываясь в кресле, качая при этом головой, и на лице его развлечение. Когда он продолжает, я едва могу разобрать его слова. — Мы ещё даже толком не начали, а ты уже подмяла меня под себя, — я ощущаю его раздражение, когда он проводит рукой по волосам.
Я смотрю на него во все глаза, не вполне понимая, что он хотел этим сказать, но дефицит времени не даёт мне возможности выяснить у Колтона все подробности. Я встаю, а Колтон снова хватает меня за руку и притягивает к себе так, что я вынуждена склониться к нему, чтобы видеть его лицо. На мгновение он прикрывает глаза, как будто сдаётся перед чем-то, прежде чем открыть их и целиком сфокусироваться на мне.
— Я хочу тебя, Райли. Всеми возможными способами, — его слова создают вокруг меня вакуум, и я чувствую, что не могу вздохнуть. Мы находимся в битком набитом людьми «Старбаксе», где делают заказы, говорят по телефону, где шумят кофемашины, в которых готовится молоко для кофе, но я ничего из всего этого не слышу. Ничто из окружающего мира не доходит до меня. Только я, Колтон и его оглушающие слова.
Я громко сглатываю, пытаясь переварить его слова. Его намерения. Я не в состоянии произнести ни слова, и проходит какое-то время, прежде чем ко мне возвращается голос:
— Всеми… всеми возможными способами? — заикаюсь я и задерживаю дыхание, широко распахнув полные надежды глаза. — Значит ли это, что ты готов ... пойти дальше своей договоренности? Попробовать пойти на компромисс со мной?
Я чувствую, как от моих слов его тело напрягается, и, встречаясь с ним взглядом, понимаю, что неправильно истолковала его слова. Те возможности, которыми полнилась моя голова, стали гибнуть, как лемминги, которые бросаются со скал в море. Моя грудь сжимается, надежды рассыпаются в прах, когда он начинает говорить, стараясь не глядеть мне в глаза.
— Я не это имел в виду, Райли. Я живу только так, как умею. По моим собственным правилам. Которые позволяют реализовывать это глубоко укоренившееся желание всё контролировать, в чём я отчаянно нуждаюсь, и без чего не могу действовать. Всё должно происходить на моих условиях, — я ощущаю, как его тело чуть сдвигается, и тогда его взгляд возвращается ко мне. Неожиданно я улавливаю уязвимость в его глазах. — Райли, это всё, что я могу тебе предложить. И на данном этапе… ты попробуешь по-моему? Ради меня?
На данном этапе? Постараться ради него? Какого хрена это должно значить? Что из этого получится в будущем? Я пытаюсь помешать своему сознанию воспринять реплику Колтона через розовые очки моего безнадёжно романтичного сердца, но у меня не получается отделить одно от другого. Его близость и слова, сброшенные на мою рациональность подобно бомбе, вызывают у меня заикание, хоть я и стараюсь говорить связно.
— Мне казалось, ты говорил, что это не сработает. Что у нас совершенно разные потребности. Что ты… кажется, ты говорил, что собираешься разорвать меня на части? — мои слова звучат убедительно и решительно, но сама я себя такой не чувствую.
Лицо Колтона искажает гримаса, когда я возвращаю ему его слова, он склоняет голову, тихо произнося:
— Да, я помню. Я не могу предотвратить неизбежное. Но я всё ещё хочу, чтобы ты попробовала…
Ослеплённая своими чувствами к нему, я игнорирую обещание причинить мне боль, потому что в сознании моём по замкнутому кругу вертится слово «попробовать». Он просит меня попытаться. Я готова на это? Для него? Чтобы дать нам шанс? В надежде на возможность показать ему, что хотеть большего — нормально. Что он заслуживает лучшего. Оптимистичный ход моих мыслей нарушают, всплывая в памяти, слова Тони. «Будешь думать, что усмирила его буйства и можешь руководить им и его жизнью. Но когда он насытится тобой, ты вылетишь из его жизни быстрее, чем он обычно заканчивает последний круг на треке». Я мотаю головой, пытаясь выбросить из головы её пророчества.
— Не отвечай сейчас, Райли, — голос Колтона похож на крик души, потому что он ошибочно принял моё движение головой за отказ. — Поужинай со мной, прежде чем сказать «нет».
Я делаю шаг назад, потому что мне нужно пространство, несмотря на то, что я уже собираюсь сказать ему «да».
— Я хочу провести, по крайней мере, ещё одну ночь с тобой. Мне это необходимо, — его глаза ищут мои, чтобы прочитать ответ. — Я заеду за тобой завтра в три часа.
Теперь я — лемминг, бегущий в сторону обрыва.
Я пристально смотрю на него. С каких это пор я позволяю кому-то принимать за меня решения?
— Я могу сама быть за рулём, Колтон, — раздражённо заявляю я, потому что он опять всё за меня решил. Если я собираюсь постараться для него, не должен ли он в ответ постараться для меня?
— Неа, — улыбается он, придерживая для меня дверь, пока мы выходим из «Старбакса». — Я за рулём. Так ты не сможешь убежать.
23 глава
«Мы не должны исправлять друг друга
Вернись!
Нам не обязательно говорить «навсегда»
Вернись!»
Я мурлычу себе под нос, подпевая песне Кенни Чесни, которая, по иронии судьбы, тихо звучит из динамиков именно сейчас, когда мы едем на север, вдоль побережья Тихого океана. Я улыбаюсь от совпадения — ведь именно эту песню прислал мне Колтон сегодня, а теперь она играет по радио, пока один из его охранников, Сэмми, везёт меня туда, где сейчас Колтон.
Я тянусь к своей сумке, лежащей рядом со мной, и копаюсь в сменной одежде и прочих вещах, которые самонадеянно взяла с собой. Достаю маленькое зеркальце, чтобы оценить свой внешний вид. Мои волосы собраны на макушке в лёгкий стильный «беспорядок», с локонами, свободно спадающими на спину и вокруг лица. Я кладу зеркальце и поднимаю руки, проверяя завязки на шее, лямки которых держат моё синее платье макси, открывающее спину чуть ниже лопаток. Я мысленно благодарю Хэдди за отличную идею надеть платье. Милое, простое, но достаточно провоцирующее, чтобы его желание заглянуть тебе под юбку не ослабевало — так она выразилась, пока мы допивали по второму бокалу вина.
По мере нашего продвижения на север пышные холмы справа от меня уступают океану слева. Я прижимаю руку к животу, пытаясь утихомирить не весть откуда взявшихся там трепещущих бабочек. Я не должна волноваться оттого, что увижу Колтона, но я волнуюсь. Необъяснимым образом чувствую, что сегодняшний вечер — переломный момент в истории под названием «мы». Я откидываюсь назад и смотрю на бескрайнюю водную гладь, надеясь, что смогу справиться с последствиями этого переломного момента. На мгновение я прикрываю глаза и задаюсь вопросом: как может такая разумная женщина, как я, сознательно идти на предопределённое крушение надежд.
Когда мы въезжаем в Малибу, по радио звучит Red, Тейлор Свифт. Я слушаю строчки, говорящие про него: «Любить его — всё равно, что ехать за рулём «Мазератти» по улице, в конце которой — тупик». Я качаю головой, чувствуя, что достигну своего тупика гораздо раньше, чем хотелось бы, потому что дело касается Колтона. Потому что, вопреки всем разумным доводам, до упора жму на педаль газа, желая знать, к чему это нас приведёт, вместо того чтобы давить на тормоз.