— Я говорила тебе, Ас. Багаж.
— Нет, — произносит он. Его подбородок покоится на моей макушке. — Это просто ситуация, которая абсолютно вышла из-под вашего контроля.
Хотелось бы мне, чтобы все так считали. Пожимаю плечами, прогоняя прочь эту заблудшую мысль.
— Слишком много грусти в такой чудесный вечер, — вздыхаю я, откинувшись назад и глядя на Колтона.
Он задумчиво мне улыбается.
— Спасибо, что рассказала мне свою историю. Уверен, говорить об этом было нелегко.
— Что ты собираешься теперь делать?
Колтон ухмыляется и хватает меня за талию, поднимая со своих колен, пока встаёт сам. Он не отпускает меня, поднимая всё выше, игнорируя мои усиливающиеся вопли — потому как я понимаю, что он задумал — и кладёт себе на плечо.
— Я тяжёлая! Отпусти меня! — визжу я, пока он начинает трусить вверх по лестнице. Я бью его по заднице, но он просто продолжает идти.
— Прекрати дёргаться, — смеётся он, шлёпая меня в ответ. К тому моменту, когда мы оказываемся наверху лестницы, мои бока болят от смеха, и Бакстер громко лает рядом с нами. Колтон продолжает меня нести, хоть мы и достигли террасы, и я снова бью его.
— Опусти меня вниз!
— Я сдерживаюсь из последних сил, чтобы не бросить тебя прямо сейчас в бассейн, — предупреждает он.
— Нет! — я визжу и дико пинаюсь, когда он разворачивается, чтобы показать мне, насколько близко мы к краю. Он топчется там пару мгновений, пока я кричу, но потом делает большой шаг назад, и я облегчённо оседаю. Он останавливается, тянет мои ноги вниз, и я медленно скольжу по его телу. Моё лицо ещё не приблизилось к его, когда он сжимает объятия, заставляя меня повиснуть в воздухе, в результате моя грудь оказывается прижатой к его.
— Вот эта улыбка мне нравится, — мурлычет он, овевая моё лицо своим дыханием.
— Очень смешно, Ас! — выговариваю я ему. — Ты… — мои следующие слова заглушаются его ртом, захватывающим мой. Мягким, нежным и упорным, и я уступаю ему. Нуждаясь в этом настоящем мужчине, который может заставить меня забыть моё прошлое и напомнить мне, почему это нормально — двигаться дальше. Мы тонем в поцелуе, Колтон позволяет мне сползти по нему оставшуюся часть пути, я держу в ладонях его лицо. Мозоли на его пальцах царапают обнажённую кожу моей спины, когда он скользит ими вниз, чтобы схватить меня за бёдра.
Я хнычу в знак протеста, потому что он отпускает меня. В его глазах — неузнаваемые эмоции, которые я не могу прочитать.
— Ты хочешь кушать? — спрашивает он.
Да, тебя. Я закусываю нижнюю губу, не давая этим словам вырваться, и киваю.
— Конечно, — отвечаю я, отступая от него, поворачиваюсь, и вижу слева от нас накрытый стол. — Что? Как?
Колтон улыбается:
— У меня особенные возможности, — смеётся он, подводя меня к столу и отодвигая стул. — Спасибо, Грейс, — кричит он в сторону открытой входной двери, и я слышу оттуда слабый ответ.
— Твоё секретное оружие?
— На все времена! — Он наливает нам вина. — Грейс лучшая. Она заботится обо мне.
Счастливая женщина.
— Пахнет вкусно, — говорю я, пригубив вино, пока Колтон открывает блюдо, на котором разложена курица с артишоками и паста «Капеллини».
— Одно из моих любимых, — заявляет Колтон, откусывая немного. Потом наблюдает за тем, как я пробую еду, и я вижу, как он заметно расслабляется, после того как я издаю одобрительное мычание.
Трапеза получается лёгкой и располагающей. Еда превосходная, и я скептически воспринимаю слова Колтона о том, что Грейс ни с кем не делится своими рецептами. Я убеждаю его, что найду способ разговорить её.
Мы говорим о работе, и Колтон интересуется, как себя чувствует Зандер. Я отвечаю, что он не произнёс больше ни слова, но, кажется, сейчас активнее реагирует на людей, и это хорошее продвижение вперёд. Я сообщаю Колтону, что за ним окончательно закрепился статус героя, и что мои воспитанники до сих пор не могут перестать вспоминать, как он привёз их в школу. Объясняю про следующие этапы получения разрешения для некоторых новых проектов, по которым «Всеобщая забота» получила зелёный свет.
Он рассказывает мне, что, наряду с обычными делами в «КД Энтерпрайзес», был занят общением со СМИ по поводу предстоящего сезона. На прошлой неделе снимался в рекламе Merit Rum — участвовал в фотосессии для их новой маркетинговой компании — а также принял участи в подготовке к IRL (прим.перев. IRL IndyCar — серия американского чемпионата по автогонкам, созданная в 1994 г.).
Мы тонем в расслабляющем ритме, делясь друг с другом, и то, что в других отношениях было бы для меня сюрреалистической постановкой, сейчас ощущается нормальным.
Когда мы заканчиваем ужинать, Колтон предлагает мне быструю экскурсию по остальной части дома — то, чего я втайне желала. Он ставит на стол наши бокалы и берёт меня за руку. Сначала показывает кухню, в современном стиле, с гранитными поверхностями теплого цвета и противопоставленным им первоклассным современным оборудованием из нержавеющей стали.
— Ты готовишь, Ас? — спрашиваю я, пробегая пальцами по гигантской столешнице, пока обхожу её, а мысли мои убегают в прошлое, вспоминая другую столешницу. И когда он молчит в ответ, я поднимаю глаза, встречаясь с ним взглядом, и вспыхиваю, понимая, что он вспоминает о том же самом.
Он только качает головой и ухмыляется мне:
— Я могу слепить себе пару бутербродов, если очень нужно.
— Здорово, — бормочу я, пока он увлекает меня в следующее помещение — гостиную с видом на кухню. Глубокие, шоколадного цвета кожаные диваны, созданные для того, чтобы погрузиться в них, как в забвение, полукругом выстроены напротив большого телеэкрана. Он приводит меня в кабинет с богатой мебелью из кожи и тёмного дерева, который буквально дышит мужественностью. Большую часть пространства занимает широкий стол, вдоль стен выстроены книжные стеллажи, а у дальней стены стоит одиноко прислонённая к стене акустическая гитара.
— Ты играешь? — спрашиваю я, кивая на гитару.
— Только для себя, — неожиданно мягким голосом произносит он, и я оборачиваюсь, чтобы взглянуть ему в лицо. Он пожимает плечами. — Это помогает мне размышлять о разных вещах. — пока он говорит это, я прохожу по кабинету, ведя рукой по книжным полкам и рассматривая стоящие тут и там семейные фотографии. — Я не играю для других.
Я киваю головой в ответ, понимая потребность занять себя чем-то, когда в голове крутятся беспокойные мысли. По-прежнему двигаясь вдоль книжных полок, я останавливаюсь, потому что моё внимание привлекает одна фотография. На ней совсем молодой Колтон, уставший, но ликующий, в гоночном комбинезоне, стоит перед своим болидом, руки подняты в победном жесте, на взволнованном лице широкая улыбка, и сверху льётся дождь из конфетти. Единственная помеха на этой картинке — женщина, которая обнимает его за талию. Она буквально поедает Колтона взглядом полным любви, обожания и почтения. Я узнала бы это лицо где угодно.
— Что за фотка? — спрашиваю я небрежно, разворачиваясь к нему, расслабленно опирающемуся о дверной косяк, пока я рассматриваю его вещи.
— Какая? — Он склоняет голову, двигаясь в мою сторону. Я отхожу назад, вопросительно указывая на фото.
На его губах появляется рефлекторная улыбка, а глаза вспыхивают.
— Это моя первая победа на трассе Indy Lights (прим.перев. автогоночный чемпионат, проводящийся с 1986 года, как гонка поддержки и младший дивизион одного из главных первенств «чампкаров»), — Колтон качает головой, вспоминая. — Боже, что это был за год!
— Расскажи мне об этом, — он удивлённо выгибает брови, будто сомневаясь, что мне действительно может быть интересен его рассказ. — Я хочу знать, — уверяю его я.
— Это был мой второй год в качестве гонщика, и я думал прекратить участвовать в гонках, если не смогу одержать тогда победу. Я много раз был близок к ней, но всегда что-то мешало, — он протягивает руку и берёт фотографию, чтобы взглянуть на неё. — Сейчас, оглядываясь назад, я понимаю, что по неопытности делал много ошибок, отчего и возникали проблемы. Но тогда я был расстроен и испугался, что потеряю то единственное, что действительно любил — из-за слишком большого эго, нежелания слышать других. Некоторые вещи никогда не меняются, да? — Он смотрит на меня, а я улыбаюсь в ответ. — В общем, в той гонке, казалось, всё шло плохо. Отрегулировать автомобиль как надо не получалось, потому что погода была неустойчивой. Слишком много переменных, чтобы всё учесть. Однако мы справились, несмотря на отставание в пять кругов. Сдал лидерство, глупо рискуя, чего не должен был делать, но в итоге это «окупилось», и мы выиграли.