Мы забираемся на заднее сиденье бронированного внедорожника и ждем, пока сядут охранники.
— Готовы? — Спрашивает Элио с водительского сиденья.
Нет. Я правда не хочу покидать территорию после нападения в прошлые выходные. Интересно, знает ли вообще мой отец о случившемся?
— Да, — бормочу я.
Аврора выглядит такой же обеспокоенной, как и я, и я протягиваю руку, чтобы сжать ее.
— С нами целая армия.
Улыбаясь, она говорит:
— Ты права.
Она достает свой телефон и, вероятно, переписывается с Мишей, пока я смотрю в окно.
Николай удивил меня вчера. Он не только извинился, но был инициатором интимного момента между нами.
Я не врала, когда сказала, что он загадка. Я изо всех сил пытаюсь разгадать этого человека. С тех пор, как мы познакомились, он был настороже.
Хорошо, я понимаю, что он управляет алмазной империей стоимостью в миллиард долларов, а его семья управляет Братвой. В нашем мире долго не проживешь, если будешь доверять случайным людям.
А я для него именно такая. Просто случайная девушка.
Может, мне стоит пригласить его на романтический ужин, где мы сможем получше узнать друг друга?
Я фыркаю.
Что-то врезается во внедорожник, пугая меня до смерти.
— Ложись за сиденья, — рычит Элио.
Я быстро сползаю вниз между сиденьями, мой взгляд устремляется к пепельно-серому лицу Авроры.
Когда внедорожник обстреливают очередным залпом пуль, она кричит:
— Это нападение!
Надеюсь, она разговаривает с Мишей
Черт возьми, я знала, что мне следовало остаться в Академии Святого Монарха!
Когда еще несколько пуль попадают во внедорожник, я прикрываю голову и издаю отчаянный крик.
Поскольку нападение на Аврору отменено, становится ясно, что они охотятся за мной.
Я не хочу умирать.
По нам снова стреляют, когда Элио объезжает другие машины, пытаясь оторваться от нападавших.
— Миша, — хнычет Аврора, когда внедорожник снова сворачивает. — Мне страшно.
Я смотрю на перепуганное лицо Авроры и ненавижу то, что она оказалась в этом кошмаре из-за меня.
Они не убьют ее, потому что она принадлежит Мише. Им нужна только я.
Внедорожник вздрагивает и кренится, когда что-то врезается в нас, и Аврора кричит:
— Я люблю тебя!
Она засовывает устройство себе между грудей, затем хватает меня за руку. Наши взгляды на мгновение встречаются, прежде чем раздается сильный удар о заднюю часть внедорожника. Автомобиль на секунду поднимается в воздух, а затем сильно кренится и переворачивается.
Леденящий кровь крик вырывается из моей груди, когда меня охватывает ужас. Меня швыряет, как тряпичную куклу, пока все резко не останавливается.
— Господи, — стону я, боль проносится по моему телу, как молния.
Внедорожник перевернут, а мы все еще в нем, и я лежу рядом с Авророй, видя, что она без сознания.
Подняв голову, я трясу ею, чтобы избавиться от оцепенения, и тут меня охватывает ужас.
Дерьмо собачье!
Я слышу шаги, спешащие к внедорожнику, затем крики мужчин на незнакомом мне языке.
С металлическим скрипом дверь распахивается, и я чувствую, как чьи-то руки хватают меня.
— Нет-нет-нет-нет-нет! — Кричу я, когда меня вытаскивают из машины. Я цепляюсь за дверной косяк, но это бесполезно. Мужчина переворачивает меня, и на долю секунды мои глаза встречаются с его безжалостными, прежде чем кулак раз за разом врезается мне в лицо.
Боль становится резкой и такой сильной, что я то теряю сознание, то снова прихожу в себя. Кровь наполняет мой рот, и я слышу два выстрела. Невыразимый страх охватывает меня, прежде чем мой разум отключается, и, не будучи уверенной, попали ли в меня, я проигрываю битву, теряя сознание.
Глава 17
Николай
Направляясь в студию, я вижу дядю Карсона, стоящего у своего кабинета в конце коридора.
Заметив меня, он кричит:
— Николай, у нас проблема.
Нахмурившись, я подхожу ближе.
— Что? — Нечасто я вижу своего дядю обеспокоенным, поэтому снова спрашиваю: — Что случилось?
— Аврора и Эбигейл попали в засаду на пути к особняку Сартори.
Эти слова бьют чертовски сильно, напрягая каждый мускул в моем теле.
— Заказы были отменены.
— Это была не Братва. Три студента якудза несут за это ответственность. Это гребаное соревнование между ними и силовиками.
Господи.
Волна сильного беспокойства захлестывает меня, и я ненавижу слова, которые должен произнести.