— Я в порядке.
Я делаю глубокий вдох, чтобы не оторвать ее от тренажера.
— Ты слишком сильно напрягаешься.
Нажав кнопку "Стоп", она бросает на меня сердитый взгляд.
— Нет, сейчас вы меня напрягаете. Я здесь чтобы тренироваться, инструктор Ветров. Оставьте меня в покое.
Она обходит меня и направляется к другим посетителям.
— Хокинс, — огрызается она. — Давай устроим спарринг.
Только через мой труп. Я подхожу ближе и приказываю:
— Каспиан, возвращайся к спаррингу с Дуарте.
Я делаю еще один вдох, чтобы мой голос звучал спокойно, когда я говорю:
— Я не хочу видеть тебя в этой студии, пока ты полностью не восстановишься. Иди отдохни.
Она смотрит на меня мгновение, но в ее глазах нет и следа той дерзкой искорки, которая раньше горела в ее глазах. Кивнув, она разворачивается и уходит.
Я подхожу к двери и смотрю, как она направляется к оружейной.
Боже, помоги мне. Каждая частичка моего существа хочет помочь и утешить ее, но она отгораживается от меня.
В миллионный раз с субботы беспокойство закрадывается в мой разум, и с каждым проходящим часом оно вырывает куски из моего сердца.
Да, Эбигейл была жестоко избита, но мне трудно поверить, что это сломило ее. Она сильнее этого.
Случилось что-что еще. Ставлю на это свою гребаную жизнь.
Покидая свою студию, я иду по коридору, где проходят уроки пыток, и стучу в дверь.
Игорь, инструктор, смотрит в мою сторону.
— Чем могу помочь?
Я жестом указываю на Алека.
— Мне нужно поговорить с мистером Аслаховым.
Алек вздыхает и встает. Когда он выходит в коридор, я киваю в сторону кабинета моего дяди, который в данный момент не используется.
Он следует за мной, и закрыв за нами дверь, я спрашиваю:
— Ты нашел Эбигейл, верно?
Он приподнимает бровь и скрещивает руки на груди.
— Да.
— Что ты видел?
Алек пристально смотрит на меня, затем качает головой.
— Не мне рассказывать тебе что-либо, связанное с Эбби.
Господи.
Мои глаза темнеют при взгляде на него.
— Если ты не расскажешь мне, я предположу худшее.
Он снова пожимает плечами.
— Я не могу указывать тебе, о чем думать, а о чем нет.
Я резко выдыхаю, потому что знаю, что он не заговорит. Если он поклялся Эбигейл молчать, он перенесет все, что с ней случилось, на свой смертный одр.
Однако молчание говорит громче слов. Эбигейл не просто избили.
— Можешь идти, — рычу я, недовольный тем, что все еще нахожусь в неведении относительно женщины, которую люблю.
Алек открывает дверь, затем делает паузу, чтобы сказать:
— Если ты заботишься об Эбби так, как я думаю, ты будешь терпелив с ней.
Терпение — не та добродетель, которой я обладаю.
Алек возвращается к своим занятиям, оставляя меня в офисе наедине с моими переживаниями.
Слово ‘изнасилование’ проносится у меня в голове, но я отгоняю его, не в силах связать столь жестокий поступок с Эбигейл.
Нет, она просто травмирована, потому что ее дважды чуть не убили за одну неделю.
Это чушь собачья, и ты это знаешь.
— Господи, надеюсь, я ошибаюсь насчет того, что, по моему мнению, с ней произошло, — бормочу я, выходя из офиса.
Я как раз собираюсь пройти мимо оружейной, когда решаю проведать Эбигейл.
Невозможно держаться от нее подальше.
Я нахожу ее в тире, она занята тем, что разряжает обойму по мишени.
Я подхожу ближе и прислоняюсь плечом к стене, идущей вдоль задней части партера.
Когда она останавливается, чтобы вставить новую обойму в пистолет, ее голова дергается, словно она пытается что-то стряхнуть с себя. Она сжимает челюсть и руки, зажмурив глаза.
Я смотрю, как моя женщина борется с демоном, с которым она столкнулась, и, не в силах оставаться в стороне от ее борьбы, подхожу к ней и заключаю в свои объятия.
Она замирает, и я чувствую, как напрягается ее тело.
— Это я, — говорю я, чтобы она не подумала, что это какой-то случайный ублюдок.
Мгновенно она прижимается к моей груди, ее рука сжимает мою рубашку. Она позволяет мне обнимать ее некоторое время, прежде чем отходит.
Подняв руку к ее покрытому синяками лицу, я нежно обхватываю ее подбородок.
— Ты посмотришь на меня?
Эбигейл качает головой, а затем шепчет:
— Я в порядке.
Наклонившись, я прижимаюсь своим лбом к ее, и наши взгляды встречаются.
— Ты не в порядке, и я не стану смотреть, как ты ломаешься у меня на глазах. — Я немного отстраняюсь, и в моем голосе звучит любовь к ней: — Я здесь ради тебя, Эбигейл. Я помогу тебе всем, чем смогу.