Меня поднимают с пола, как тряпичную куклу, и запихивают обратно на сиденье. Дыхание срывается с губ, пока я пытаюсь восстановить контроль над демонами.
Отец качает головой, глядя на меня, на его лице выражение чистого отвращения, как будто я дерьмо под его ботинком.
Полет в Италию длится целую вечность, и к тому времени, как мы приземляемся, у меня уже болят руки от того, что они связаны.
Охранник, которого я ударила локтем, больше не подходит ко мне, а другой перекидывает меня через плечо, словно я всего лишь мешок с картошкой.
Прикосновение незнакомого мужчины вызывает у меня дрожь отвращения.
Я жду, пока мы не окажемся на твердой земле, а затем бью его коленом в грудь. Ублюдок хрюкает, но не бросает меня, пока мы не добираемся до отцовского внедорожника. Меня бросают на заднее сиденье, а через мгновение туда забирается отец.
— Не надо было отправлять тебя в Академию Святого Монарха, — бормочет он.
Оглядываясь назад, я понимаю, что это одна из немногих хороших вещей, которые мой отец сделал для меня. Иначе я бы никогда не встретила Николая.
Николай.
Где, черт возьми, моя сумочка?
Я пытаюсь вспомнить, что с ней случилось, но не могу вспомнить.
Господи, мой телефон в той сумке.
Глава 35
Николай
После тринадцатичасового перелета мы приземляемся в Конго для встречи с Тшимагой. Гребаный сигнал не ловится, поэтому я не могу позвонить Эбигейл, чтобы узнать, хорошо ли она спала или ей снились кошмары. В последний раз я разговаривал с ней, когда она приземлилась в Швейцарии, и мне кажется, что прошли недели, а не шестнадцать часов.
Господи, как же я ненавижу эту часть света.
Инна в Академии Святого Монарха, а мама дома, здесь только папа и я.
И небольшая армия, конечно. Я не доверяю контрабандистам алмазов ни на йоту.
Я проверяю свой бронежилет и оружие: пистолет-пулемет, перекинутый через плечо.
Когда мы выходим из самолета, на краю поля припаркованы два джипа. На заднем сиденье каждого из них сидит группа людей, вооруженных до зубов.
Гребаная влажность — это нечто иное, когда начинают падать капли дождя.
Просто еще один рабочий день. По крайней мере, не льет как из ведра.
Тшимага идет к нам, двое его солдат следуют прямо за ним, неся небольшой раскладной столик. Солдат ставит его между нами, а на него кладет потертый портфель.
— Мистер Ветров, добро пожаловать в ДРК2, — говорит Тшимага. Несмотря на жестокий блеск в его глазах, я вижу, что он бизнесмен. Для него главное — деньги.
Я киваю ему.
— Спасибо.
Папа подходит ближе, и я чувствую, что он стоит чуть позади меня, прикрывая мою спину.
— Надеюсь, вы одобрите качество. Таких камней вы больше нигде не найдете, — говорит Тшимага, указывая на потертый портфель.
Я жестом велю Брайанту, одному из моих лучших людей, открыть портфель.
Когда он открывает его, я подхожу ближе, чтобы осмотреть бриллианты. Я могу распознать подделку за милю и у меня острый глаз, чтобы увидеть настоящую вещь.
Я не тороплюсь, проверяю каждый камень и, довольный качеством, говорю:
— Договорились. Миллион евро, как и договаривались.
Я жестом приказываю Брайанту забрать бриллианты, и он быстро кладет их в маленькую стальную коробку. После того как он запечатает ее, открыть ее сможет только Ветров, потому что никто больше не знает кода, а коробка непроницаема.
Я достаю из кармана черную карточку, на которой золотом напечатан код авторизации для получения средств.
Миллион евро находится в безопасности на счете Святого Монарха, и как только Тшимага предъявит код, ему его выдадут.
— Приятно иметь с вами дело, мистер Ветров. Надеюсь, мы еще увидимся.
Я вздергиваю подбородок.
— Я буду на связи.
Я не шевелю ни единым мускулом, когда Тшимага и его люди складывают свой столик и возвращаются к своим джипам. Только когда они въезжают в джунгли, я разворачиваюсь и иду обратно к самолету.
Папа устало вздыхает.
— Теперь предстоит тринадцатичасовой перелет домой. Я становлюсь слишком стар для этого.
Мне нужно научить Брайанта встречаться с контрабандистами в Африке, чтобы он мог делать перелеты за меня.
Как только мы все рассаживаемся и пилот объявляет, что мы готовы к взлету, я спрашиваю папу: