Внезапно раздавшийся взрыв смеха вывел ее из задумчивости. Она посмотрела на Марка – тот наклонился к сидящему слева от него Александру и что-то говорил ему вполголоса, обводя взглядом присутствующих за столом. Внимательный хозяин. Наверное, она что-то не так поняла в том взгляде на Марго. И даже если Марк и грустит по прошлому, то поменять ничего нельзя. Марго счастлива с Тео, а у них есть Лео, единственный ребенок, которого Марк обожает. Ей ничего не грозит.
После ужина Артур в одиночестве сидел в беседке на берегу озера и смотрел на заходящее солнце. Зрелище было предсказуемо прекрасным, и он бы несомненно посоветовал любому своему пациенту в такой ситуации сконцентрироваться на природных красотах и постараться увидеть в этом ежевечернем солнечном бенефисе преобладание вечного и вневременного над человеческим и сиюминутным, но сам он не мог последовать своему ценному профессиональному совету. Он напряженно думал, нужно ли ставить все на карту именно сейчас, и ставит ли он на карту действительно «все» или эта ситуация, даже если пойдет не по плану, не потребует от него каких-то невероятных жертв. Как поведет себя Марк? Ему казалось, он знает. А вдруг ошибается? Один непоправимый ход он уже сделал, но можно ли будет доказать, что именно он взял ту запись? Пожалуй, можно, но непросто. Однако, если он проведет свою партию как надо, то это уже будет неважно. Так точка бифуркации уже пройдена, или еще нет?
Артур по натуре был довольно сомневающимся человеком, самым сложным в его жизни было делать выбор при принятии решений. Тем более, что от этого конкретного решения действительно зависела жизнь и карьера. Так быть или не быть? Когда к тебе идет такая карта, козырный туз, не преступно ли пренебречь ею? Если отбросить соображения морального характера, конечно.
Он часто видел, как его пациенты отбрасывали эти самые моральные соображения и это приводило их на вершину. Правда, на этой вершине они иногда чувствовали себя не слишком хорошо, что и приводило их впоследствии в его кабинет. Но ему казалось, что пара часов в неделю в кабинете психоаналитика в качестве расплаты за несомненный успех – очень умеренная плата. Теперь ему предоставляется шанс самому узнать, каково это – сделать нечто предосудительное в глазах человеческого сообщества, но получить то, что действительно хочешь. А потом можно будет подыскать психоаналитика и для себя. За границей, наверное.
Самым сложным будет начать разговор. Марк ведь пригласил его как друга и не ожидает подвоха. Артур надеялся, что тот быстро просчитает все последствия и примет единственно верное решение без излишней драматизации. Все эти нормы профессиональной и человеческой этики, законы существования в профессии, хорошо бы, чтобы Марк не стал об этом распространяться, это только испортит всем настроение еще больше. А результат-то все равно один. Что ж, оказывается, его решение уже готово. Осталось только внутренне принять его, принять, что он изменился и готов на многое ради себя, и поговорить с Марком. Лучше это сделать сегодня же вечером, чтобы все прояснить не мешкая. Артур вышел из беседки и спустился по ступеням к самой воде. Если все выгорит, он тоже купит дом на озере!
В противоположном углу парка Кора надеялась, что Марк уловил ее намек и придет на встречу. Когда за ужином все увлеченно наблюдали, как Роберт демонстрирует свой знаменитый фокус с исчезающим перстнем, она выразительно посмотрела на Марка и, поймав его ответный взгляд, быстро одними губами произнесла: «Оранжерея. Потом».
Теперь она стояла внутри оранжереи недалеко от входной двери, углубившись в густую зелень каких-то кустов с плотными длинными листьями (названий растений она никогда не запоминала) и ждала, что он войдет. Пряный летний воздух и эта джунглево-цветочная роскошь весь день прямо-таки заставляли мечтать о романтичных встречах и поцелуях украдкой, а ее парнем, как ни крути, был Марк. При этой мысли она улыбнулась.
Между ними все шло настолько хорошо, что он даже пригласил ее на семейное торжество, хотя это было небезопасно. Она пообещала вести себя очень осмотрительно, но, уже давая обещание, знала, что едва ли его сдержит.
Она не собиралась быть такой же пресной как Анна, послушной и милой. Она другая – и он должен это знать, чтобы окончательно выбрать ее! Он уже устал от овсяной каши, которой его потчует жена, настало время отведать пикантных блюд, по которым он явно соскучился – иначе не был бы так настойчив и напорист в своих ухаживаниях.