— Держи, малышка, — промолвил он исполненным благородства голосом.
Не говоря ни слова, Зази схватила бутылек и мигом присосалась к соломинке.
— Ну, видишь, — обратился Габриель к другу, — все не так уж и сложно. Достаточно понять ребенка.
II
— Это здесь, — сообщил Габриель.
Зази оглядела дом. Но впечатления свои оставила при себе.
— Ну и как? — полюбопытствовал Габриель. — Пойдет?
Зази сделала неопределенный жест, означающий, что она предпочитает воздержаться от высказываний.
— Я загляну к Турандоту[*], — сказал Шарль. — Мне надо ему кое-что сообщить.
— Ясненько, — кивнул Габриель.
— Чего ясненько? — спросила Зази.
Шарль спустился на пять ступенек ниже уровня тротуара, распахнул дверь кафе-ресторана «Подвальчик» и прошел к деревянной стойке, остающейся без цинкового покрытия еще со времен оккупации.
— Здрассте, мосье Шарль, — приветствовала его Мадо На Цырлачках[*], обслуживавшая клиента.
— Привет, Мадо, — бросил Шарль, даже не взглянув на нее.
— Это она? — спросил Турандот.
— Она самая, — ответил Шарль.
— А она старше, чем я думал.
— И что?
— Ой, не нравится мне это. Я уже предупредил Габи, чтоб в моем доме никаких историй.
— Плесни мне божоле.
Турандот, погрузившись в раздумья, молча налил. Шарль заглотнул божоле, вытер усы тыльной стороной ладони и рассеянно уставился в окно. Для этого ему пришлось поднять голову, но увидеть можно было только обувку, лодыжки, обшлага брюк, а иногда при крупном везении целиком собаку, но только если это оказывалась такса. Рядом с форточкой висела клетка, обитель грустного попугая. Турандот снова налил Шарлю и сам промочил горло. Мадо На Цырлачках зашла за стойку, встала рядом с хозяином и нарушила молчание.
— Что-то вы полны меланхолией, мосье Шарль, — сказала она.
— В жопе я видел меланхолию, — сообщил Шарль.
— Не больно-то вы вежливы сегодня, — заметила Мадо На Цырлачках.
— Уписаться можно, — с мрачным видом произнес Шарль. — Но она именно так и выражается, эта соплячка.
— Не понимаю, — недоуменно сказал Турандот.
— А чего тут не понимать, — ответил Шарль. — Она слова не может сказать, не помянув при этом жопу.
— А похабные жесты при этом делает? — осведомился Турандот.
— Пока нет, — угрюмо сказал Шарль, — но все впереди.
— О нет, — простонал Турандот, — только не это.
Он сжал голову руками с таким видом, словно собирался оторвать ее, но это был чистой воды симулякр. После чего продолжил свой дискурс в нижеследующих выражениях:
— К чертовой матери, я не желаю видеть в своем доме маленькую засранку, несущую всякую похабель. Да я уже предвижу, как она развратит весь квартал. Не пройдет и недели...
— Она пробудет тут всего два-три дня, — успокоил его Шарль.
— Два-три дня! — возвопил Турандот. — Да за два дня она успеет забраться в ширинки всем старперам, которые оказывают мне честь быть моими клиентами. Я не желаю никаких историй, никаких неприятностей, ты слышишь, не желаю!
Попугай Зеленец, обкусывавший коготь, обратил на них свой взгляд и, прервав туалет, вмешался в разговор:
— Ты говоришь, говоришь, и это все, что ты можешь.
— Если подумать, он прав, — согласился Шарль. — Какого черта ты мне орешь, что не желаешь неприятностей, я-то тут при чем?
— Да клал я на него, — проникновенно произнес Габриель, — вот только одно мне непонятно, чего ради ты рассказал ему, как изъясняется малышка.
— Потому что правда для меня главней всего, — объяснил Шарль. — И потом, тебе все равно не удалось бы скрыть, что твоя племянница потрясающе плохо воспитана. Вот ты в детстве так выражался?
— Нет, — ответил Габриель, — но я ведь не был девчонкой.
— Прошу за стол, — кротко пригласила Марселина, внося супницу. — Зази! — кротко крикнула она. — Садись за стол!
И она принялась кротко разливать содержимое супницы по тарелкам.
— О, консоме, — с удовлетворением констатировал Габриель.
— Не преувеличивай, — кротко сказала Марселина.
Тут наконец и Зази присоединилась к ним. Ничего не выражающим взглядом она оглядела стол, с неудовольствием констатируя, что проголодалась.
После бульона были поданы кровяные колбаски с картофелем по-савойски, затем паштет из гусиной печенки (каковой Габриель притаранил из ресторанчика, причем в количестве хоть задом ешь, так что можно было не ограничивать себя), затем сладчайший из десертов, а затем кофе, которого выпили по нескольку чашек, бикоз[8] Шарль и Габриель вкалывали ночью. После ожидавшегося сюрприза в виде гранатового сиропа с киршем[9] Шарль отвалил, у Габриеля же работа начиналась не раньше одиннадцати. Вытянув ноги под столом, так что они даже высовывались из-под него, он улыбнулся Зази, с чопорным видом застывшей на стуле.
*
*