Однако мало создать союз и понять, что твой враг коварен. Чтобы победить, требуется знать о противнике как можно больше. Отлично это понимая, команда Хауэра и Рема продолжает «разведку боем» на своем участке невидимого фронта. В качестве площадки для сбора сведений о загадочном противнике избрана вольная планета Эниум, главный информационный перекресток обитаемой части Галактики.
Пролог
Медвежья услуга
Драться с тремя здоровенными колонистами, привыкшими к тяжелой работе и деревенским потасовкам, – заведомо проигрышный вариант. Но сенатор Альбус отлично понимал, что договориться не удастся. Эти люди пришли его убивать.
Сенатор отчаянно замахал руками и оттолкнул одного, но два других громилы схватили Альбуса и крепко приложили спиной к окну. У сенатора сбилось дыхание, а еще он сильно ударился о стекло затылком, отчего в глазах вспыхнули тысячи оранжевых искр. Но дальше дело не пошло. Ни в каком смысле. Альбус остался в сознании, а стекло даже не треснуло.
Двое оттащили сенатора от окна, а третий достал из кармана компактный гравик и выстрелил в окно. Мелодичный звон утонул в шуме ветра, а чуть позже эту музыку подмяли басовитые барабаны – охрана Альбуса выламывала двери гостиничного номера.
Третий громила тотчас развернулся и занял позицию, чтобы встретить охрану выстрелами из гравика, а два его товарища вновь ринулись к зияющему теперь окну.
Сенатор снова затрепыхался, начал лягаться и даже кусаться, но замедлил продвижение своих палачей на секунду, не больше. Колонисты уже почти взгромоздили Альбуса на невысокий подоконник, когда в номер ворвалась охрана. Сенатору отчаянно требовалось сделать последний рывок внутрь помещения. Пусть это приведет лишь к еще одной секундной отсрочке. Именно одной секунды ему и не хватало. Рывок, и он спасен!
Альбус так и поступил. Он собрал последние силы и рванулся внутрь. И у него получилось!
Конвоиры не удержали сенатора на подоконнике и начали заваливаться вместе с ним на пол. А охранники тем временем вскинули шокеры и превратили заслон из третьего громилы в подобие стандартной осветительной елки на проспекте. Все тело колониста покрылось сетью синеватых разрядов, будто гирляндами из светящихся грибов.
До счастливой развязки неудавшегося покушения оставались доли секунды.
И как раз в эти доли уложилось то, чего не мог предвидеть Альбус. Неизвестно откуда точно на середине комнаты, то есть на одинаковом расстоянии от охраны и схваченного двумя палачами Альбуса, вдруг появилась небольшая серебристая лягушка-модификант. Обычно такими биониками пользовались биотехники-экологи для расчистки каких-нибудь завалов в подземных коммуникациях. Каждый «квак» этого мутанта создавал звуковую волну приличной ударной силы. Откуда взялся и что делал этот бионик здесь и сейчас? Это осталось загадкой.
Мгновением позже в глазах лягушки-модификанта блеснули красные огоньки, пасть резко и широко раскрылась, и по номеру пронеслось оглушительное скрипучее «ква». Звук получился не только оглушительным, но еще и упругим. Бионик устроил нечто вроде взрыва без огня. По номеру раскатилась ударная волна, которая ничего серьезно не поломала, но успешно продолжила начатое громилами. Разве что с некоторой поправкой. Сенатора вышвырнуло в разбитое окно номера люкс на сотом этаже отеля «Экватор» вместе с колонистами…
Глава 1
Искушение оборотня
С высоты в три сотни метров город выглядел ухоженным, тщательно спланированным… лесом. Высотные здания были выращены из привычного материала, они напоминали огромные секвойи или пальмы с очень толстыми стволами. А вот все, что было ниже ростом, отличалось безудержным многообразием форм и фактур. Кроме деревьев в зеленом городе росли вычурные экзотические кактусы, цветы с огромными бутонами, гигантские грибы и даже приспособленные для сухопутной жизни водоросли. И расцветки у живых строений ближе к земле были самые разные, но непременно яркие, зачастую кричащие.
Особенно эффектно эта упорядоченная и застывшая феерия выглядела в закатных лучах. Закаты на Аррадакте, столице межзвездной Демократической Империи, сами по себе были удивительно красивы. Небо буквально расцветало, в нем появлялись ажурные дымчатые узоры, похожие на распускающиеся розы. И когда эти условные розы распускались над городом, композиция становилась законченно прекрасной. Этакой смесью пейзажа и натюрморта. Очень богатого натюрморта. Ведь в нем имелись и фрукты, и грибы, и овощи, и множество еще всяческой всячины, не имеющей аналогов в мире продуктов натуральной величины.