Я думал, он развернется и сядет в машину, но он громадным усилием воли погасил волнение и вновь заговорил:
— Я здесь затем, повторяю, чтобы решить все полюбовно. Зачем нам осложнения? Если вы скажете, где спрятали деньги, я обещаю оставить вас в покое.
— Вы считаете их своими?
— Они… вас не должна волновать их судьба.
— У меня нет никаких денег.
— Помолчите! — презрительно сморщился майор — Одной своей фразой вы подтвердили мои подозрения!
— Какой фразой?
— Насчет денег! — передразнил он. — Вы спросили, почему я считаю эти деньги своими!
Я фыркнул.
Майор помолчал, а потом начал заново. Я по смотрел мимо него и вдруг увидел, что в салон-«порше» летает красный огонек сигареты. Раньше этого огонька не было. Теперь появился. Впрочем это ни о чем не говорило. Вернее, это говорил лишь о том, что спутник Звягинцева курит.
— Если вы отдаете нам деньги, с вами ничего не произойдет, — сказал Звягинцев. — Ничего не произойдет ни с вами, ни с вашими родными. Ничего не произойдет с кем-либо из вашего окружения. Деньги просто исчезнут, точнее, они перейдут к их истинному владельцу. Вы обещали сохранить их для Деда, забудьте ваше обещание. Он получит вышку.
— Но Россия подписала Европейскую конвенцию… — начал я.
Майор протестующе поднял руку:
— Значит, он получит пожизненное заключение. Факт в том, что он никогда не выйдет на волю! Запомните, никогда!
Я вдохнул и выдохнул. Разговор велся на слишком высоких тонах, мне необходим был отдых.
— Почему вы уверены, что кейс у меня? — взмолился я, наконец. — Нет у меня никакого кейса.
Майор вздохнул, потом обернулся к машине и махнул рукой. Тотчас открылась задняя дверца, и из машины показалась нога. Я уставило на нее — это была женская нога. Незнакомка в дымчатых очках медленно вышла из машины и направилась к нам. Она зябко куталась в пальто.
— Познакомьтесь, Александра Мироновна, наш внештатный сотрудник и, кроме того, знаменитая писательница, — сказал Звягинцев, выдержав паузу.
Я чуть не упал. Удивительное дело, я ведь знал ее, знал эту Александру Миронову! Правда, очно. Я видел ее творения на полках книжных магазинов и на стеллажах уличных торговцев. Правильнее сказать, книгами Мироновой в последнее время вдруг все стало завалено настолько, что если я, например, просил найти мне моего любимого Конан-Дойла, то мне отвечали: «Зачем вам какой-то заплесневелый англосакс? Покупайте Миронову!»
Жаль, что я знакомился с ней при таких странных и… не очень-то удобных обстоятельствах.
— Э-э-э… — сказал я, шаркая ножкой. — Очень приятно, знаете ли… Такой вечер…
— Перестаньте паясничать! — лениво заметила Миронова.
Я прикусил язык. Если меня одергивает женщина… Я опустил руки по швам и расправил плечи. Кроме того, я вспомнил, что видел эту женщину не только на обложках ее книг. Это она ехала тогда со мной в лифте. Господи, она! Что она делала у нас на четырнадцатом этаже?
— У Александры Владимировны весьма развиты интуиция и память, — сказал майор Звягинцев. — Кроме того, что она пишет книги, мы иногда привлекаем ее для наших… Гм, гм… целей. По совместительству, так сказать… Проще говоря, она выручает нас, когда у нас не хватает рук…
«И мозгов», — добавил я в мыслях.
Я стоял, что называется, проглотив язык. Александра Миронова присматривалась ко мне, чуть заметно улыбаясь.
— Собственно, я подошел к тому, ради чего мы встретились с вами здесь, а не в душном кабинете на Петровке, — продолжал Звягинцев. — Сейчас я сяду в машину, а вы поговорите с дамой.
Он в самом деле отошел и сел в машину. И таи закурил, а я остался один на один со знаменитей писательницей. И просто женщиной.
— Как вы себя чувствуете? — первым делом спросила Александра Миронова.
— Спасибо, хорошо, — прохрипел я. — Давайте пройдемся, что ли? Мне надоело стоять под окнами.
— А в чем дело? — улыбнулась она. — Мама заругает?
— Знаете ли, у меня есть невеста, — сказал я. И добавил: — А на вашем пальце блестит золотое кольцо…
Миронова рассмеялась. Она взяла меня под руку, и мы пошли по дорожке вдоль дома.
— Вот так его не видно! — сказала она.
— Кого?
— Кольца!
Я был немного сбит с толку.
— Да! — Она кивнула. Через несколько шагов Миронова тихо заговорила: — Если вы думаете, что я обожаю майора Звягинцева, вы ошибаетесь. Я его терпеть не могу. Но нас свела судьба. А мы… Это очень хорошо, что мы с вами разговариваем так, что он не видит наших губ.