— Ой, березки! Ой, травка! Я снова здесь! Я снова дома!
При этом она сияющими глазами смотрела по сторонам. А я мрачнел все больше и больше. Я намеренно снижал скорость, а Надя лезла ко мне обниматься:
— Не-ет, ты просто прелесть! — восхищалась она. — Ты останавливаешься, потому что опять хочешь меня, да?
Уж не знаю, как мы добрались до Москвы. Под вечер приближаемся к кольцевой дороге, я ловлю себя на мысли, что ищу взглядом огоньки Здания… и вдруг понимаю, что так, наверное, сходят с ума. И правда! Здание стоит не на этом шоссе.
Ладно, едем дальше. Начинается Москва Можайское шоссе, Кутузовский проспект. Дед живет на Смоленской набережной, я предусмотрительно решаю не ехать даже по Новому Арбату — от греха подальше.
Сворачиваю на Минскую, и тут в моей голове возникает новый вопрос: куда везти Надю? Она звонила дяде, стало быть, соскучилась?!
Елки-палки, стукнуло меня по голове, а ведь сказку пора заканчивать! Сказка не может длится вечно; жизнь не сказка; как там еще говорится на эту тему? Ее дом — это Клыково, подумал я, значит, придется везти ее домой.
Отдавать дядюшке. А потом хоть ты прямиком езжай на Смоленскую набережную и отдавайся в руки правосудия… пардон, что я говорю — в руки Деда.
Надин микрорайон был расположен совсем недалеко от Здания, но туда можно попасть и не со стороны кольцевой дороги, а из города — со стороны Медведково или Лианозово… Я со знанием дела свернул на Марфинскую.
Надя встрепенулась:
— Куда мы едем?
— Как куда? — удивился я. — К тебе. — И твердо добавил: — Я отвожу тебя, завтра ты позвонишь дяде, он придет к тебе, ты ему все расскажешь. Ты давно не видела дядю.
Надя не ответила. Я, искоса глянув на нее, заметил, что она сидела, ни жива ни мертва.
— Почему? — наконец спросила она. — С какой стати ты надумал отвезти меня в Клыковой Я надоела тебе?
Настал мой черед удивляться: что за дела?
— Нет, — четко и внятно сказал я. — Ты не надоела мне. Ни в коем случае!
— Тогда мы едем к нам, — вдруг решительно произнесла моя девушка. — Я месяц назад приняла решение и менять его не собираюсь!
— Вот как? — насмешливо спросил я.
— А почему ты думаешь, что я шучу? — с обидой в голосе отозвалась Надя. — Я уже позвонила… дяде. Из этого ресторана. У него неприятности, он уезжает!
И снова я промолчал, не смея верить в услышанное.
— Если я еще хоть раз появлюсь в Клыково, то лишь затем, чтобы забрать вещи! — добавила Надя. — Мне вообще не нужна эта квартира в Клыково! Название-то какое — Клы-ы-ыково! Ужас! — Она повернулась ко мне и положила руку мне на плечо: — Хочешь знать, о чем я говорила с ним из этой «Русской были»? Я его посылала! Очень далеко! — Надя сверкнула улыбкой: — Представляешь, он мне: «Я уезжаю, поехали вместе, я очень заботливый», а я ему: «Иди ты со своей заботливостью…»
Несколько секунд стояла тишина. Я молчал, привыкая к этой мысли. Но очень быстро привык и на первом же перекрестке сделал крутой разворот назад — на сто восемьдесят градусов. Так развернулся, что автомобиль стал как вкопанный.
— А-а-а! — кричал я, снова набирая скорость. — Прости меня, родная! Ну, конечно же, мы едем ко мне!
Наверное, я проехал на желтый свет, потому что слева и справа от меня хором взвыли клаксоны машин. Надя приложила ладони к вискам. Наверное, на очередном перекрестке я проехал на красный, потому что за мной раздался такой звук, который бывает, если с праздничного стола сдернуть скатерть вместе с посудой.
А мне плевать. Недавних минут усталости, раздражения как не бывало. Что за девушка сидит рядом со мной? Как она может так просто вернуть меня к жизни?
— Поезжай медленней, — обеспокоенно сказала Надя. Она сидела очень прямо, вцепившись руками в приборный щиток. — Нас остановит любой гаишник!
Ах, виноват, милая, забылся. Снижая скорость, я кричу:
— Прости, родная! Я хочу поскорее оказаться дома!
И вот мы дома. Ключ последний раз щелкает в замке, и мы с Надей оказываемся в темной прихожей. Про существование в этой жизни Деда я забываю. Какой Дед? Все мысли о постороннем будут завтра.
— Молчи, — говорю я и обнимаю любимую девушку. Надя не сопротивляется. Глаза ее сияют в темноте. Руки проникают мне в волосы и ерошат их.
Дверь я закрыл ногой. Свет в прихожей не стал включать — зачем нам свет? Я подхватил Надю на руки и пронес сразу в зал — и там в растерянности едва не выронил ее. Надя успела стать на ноги.
— Ты что… — начала она и осеклась.
Я тоже почувствовал, как волосы у меня встают дыбом. На голове и во всех остальных местам И в самом деле, было от чего впасть в отчаяние.