— Там прохладней?
Надя обернулась, и я увидел слезы в ее глазах.
— Если ты сейчас же не перестанешь паясничать, Пашка, то я… то нам обоим будет очень плохо! Я не уверена, есть ли здесь сигнализация. Если есть, то…
— Дядя заругает? — ласково осведомился я.
— Меня, может, и заругает, — серьезно ответила Надя. — А для тебя все может окончиться гораздо хуже. Он тебя запросто посадит на пару лет. Или он тебя…
— Что — он меня?
— Пашка! — Надя повысила голос. — Да он же тебя просто пристрелит! Нельзя быть таким инфантильным! Мой дядя собирается вернуться из Сочи! Нам надо спешить! Может быть, его самолет сейчас летит в Москву, а может, уже прилетел! Один звонок сюда, и здесь все забегают!
Я молчал. И внимал Наде. Мне вдруг стало очень и очень тревожно.
А Надины глаза округлились. Мне показалось, что она жалеет о сказанном, но девушка стряхнула с себя оцепенение и заговорила с новой силой:
— Ты забыл, благодаря каким случайностям мы сюда попали? Полдень, жара, все солдатики дрыхнут, тот, который осматривал автомобиль, прохлопал нас… — Надя сжала мою руку: — Но если мы поднимем шум, все повыбегут, похватают автоматы… Они просто откроют огонь, ты соображаешь?
Я молчал. Мне нечего было возразить.
— Здесь режимная территория, понимаешь? — продолжала Надя. — А кроме того, здесь не может быть таких денег, которые мы отсюда вынесем! Не может! Они здесь, я это знаю, и ты теперь знаешь, но им всем — им надо, чтобы все осталось шито-крыто! Понимаешь? Ты забыл, в какой стране мы живем? Таких денег не может быть у министра!
Мы спустились вниз. Чтобы прогнать холодок, который появился после слов Нади у меня внутри, я принялся считать ступени: одна, вторая, третья… Внизу я наткнулся на девушку, которая стояла перед дверью. На двери был цифровой кодовый замок.
— Ты что? — удивился я. — Твой дядя хранит там самогонный аппарат?
Надя недовольно посмотрела на меня… а потом начала набирать код. Она действовала уверенно. Набирала, как я понял, день, месяц и год своего рождения. В конце набора она нажала кнопку «Ввод» — и над кодовым замком зажглась лампочка.
Я напрягся… Но послышался протяжный зуммер, дверь осталась заперта.
— Что такое?
— Ошибка! — прошептала Надя. — Я забыла последние две цифры.
— Набирай снова! — воскликнул я. — В конце должно стоять — семнадцать!
Надя забыла, что еще в городе, говоря о коде, она сказала, что надо не забыть добавить к нему цифру, соответствующую количеству ступеней лестницы, ведущей в подвал. Поэтому я и считал их, когда двигался за Надей в подвал.
— Набирай! Это число ступеней!
Надя быстро отстучала комбинацию цифр, добавила семнадцать — и, удивительное дело, послышался щелчок. Дверь отошла от косяка на несколько сантиметров.
— Урра! — шепотом воскликнул я.
Моя спутница обернулась, сияя взглядом, напоминая Буратино, только что открывшего золотым ключиком волшебную дверцу.
В узком полутемном коридоре, куда мы попали, чувство радости быстро рассеялось. Здесь было сумрачно, но сумраком таинственность коридорчика и ограничивалась. Стены и пол были выложены привычной плиткой, словно взятой из рекламных проспектов фирм, которые занимаются евроремонтом жилых и иных, в том числе служебных, помещений.
В торце коридора мы увидели белую дверь, точно такую же, как те две на первом этаже. Дверь оказалась незаперта. Открыв ее, мы с Надей попали в комнату, у стены которой выстроились… огромные морозильные камеры. Их было четыре штуки.
— Эге! — с пониманием кивнул я. — Огурчики… Помидорчики!
— Дядя предпочитает камеры фирмы «Филлипс», — тихо ответила Надя. — Они лучше остальных сохраняют холод.
Она открыла одну камеру, тут же закрыла и перешла ко второй. Открыла и закрыла вторую камеру. Оглянулась.
Я стоял на прежнем месте и как ни в чем не бывало рассматривал мою спутницу.
— Ну? — спросил я.
— Ничего… — Девушка пожала плечами.
Когда Надя распахнула третью камеру, лицо девушки просияло.
— Паша! — позвала она. — Иди сюда!
Я подошел, и тут мне пришла пора удивиться по-настоящему: высокий морозильник был доверху забит пачками долларов. Торцы пачек напоминали торцы лежащих маленьких книг одного и того же формата.
Для меня это оказалось весьма важно: денег здесь было гораздо больше, чем в кейсе, который мне дал Дед, и гораздо больше, чем я вообще рассчитывал увидеть… скажем так, в хозяйстве у Чернозуба.
— Ну что? — спросила Надя. — Если мы отнимем от кучи немного, куча ведь меньше не станет? — Она озорно подмигнула.