– И ты не можешь ее вызвать? – спросил Сафонов и, чиркнув золотой зажигалкой, стал раскуривать свою трубку.
Я усмехнулся:
– Мой айфон способен на многое, но по нему нельзя позвонить в будущее.
Сафонов, однако, не обратил внимания на эту колкость.
– Жаль… – сказал он просто. И выпустил первое облако дыма. – И у вас нет никаких средств связи?
Я развел руками:
– Я не медиум.
– Понятно. Ну что ж… – Весь его дипломатический шарм исчез в мгновение ока, он сухо спросил: – Ты будешь десерт? Кофе?
– Нет, спасибо. Я сыт.
Пыхтя трубкой, он поднял руку:
– Девушка! Счет!
И заплатил кредитной карточкой, не оставив официантке чаевых, хотя она молча стерпела его пыхтящую трубку.
Чаевые оставил я.
4
Назавтра прямо с утра, то есть в одиннадцать (раньше на «Мосфильме» никто, кроме студийной администрации, на работу не приходит), едва я вошел в свой кабинет и сел за стол, как дверь распахнулась, и в кабинет влетел Тимур Закоев, хозяин кинокомпании «Тимур-фильм».
– Где ты был?! – закричал он вместо всякого «здрасти».
– А что случилось?
– Мы сгарели! Панимаешь? Сгарели!
– В каком смысле?
– Ва всех смыслах! Ва всех! Ты видишь, что делается с рублем?!!
– Он падает. И что? Ты разве не слышал министра финансов? Центробанк удержит его в новом коридоре.
– В новом грабу он его удержит! В грабу! – Схватившись за голову, Тимур забегал по кабинету. – Вай, Аллах! И что я наделал! Что я наделал!
– Остынь! Что ты наделал?
Тимур резко повернулся ко мне:
– Тебя послушал! Тебя! Купил эти сраные поля на Ярославском шоссе, как ты саветовал!
– И правильно сделал. Мы там построим декорации Красной площади, Елисейских Полей, Фридрих-штрассе…
– На какие деньги?! – снова вскричал он. – Ты же ничего не панимаешь в экономике! Это на бумаге у меня дагавор в рублях, а на самом деле в долларах, панимаешь? На бумаге три миллиона рублей за сто гектаров, а в натуре я им лимон должен! Зелеными – лимон! Панимаешь?
– Ну и что? Весной тебе твои дагестанские родичи дали два. В чем проблема?
– А в том, что дали под праценты! Под пятнадцать працентов, панимаешь? Но тагда доллар падал, и я всё в рубли перевел! А теперь я пришел в банк, чтобы абратно в доллары, а они гаварят: долларов нэт! Панимаешь?
– Как это нет? Что это за банк?
– Наш банк, наш! Кавказский трастовый банк.
Я ахнул:
– Какой-какой?
– Ты глухой? Кавказский трастовый…
– Тимур, ты сумасшедший. Траст – это по-английски доверие. Кавказский доверительный банк – это нонсенс!
– Но они давали семнадцать працентов гадавых! Семнадцать! Что мне делать? Меня зарежут! – И, схватившись за лысеющую голову, он снова забегал по кабинету. – Вай, Аллах! Вай!
Я вспомнил, что видел эту лысину на голове миллиардера Закоева в его роскошном кабинете в 2034 году, и сказал спокойно:
– Прекрати истерику, никто тебя не зарежет. Будь мужчиной.
Тимур с ходу подлетел к кулеру, налил себе пластиковый стакан ледяной воды, залпом выпил и сел к моему столу.
– Харашо, тебе скажу. Эти поля только на бумаге принадлежат колхозу имени «Четвертой пятилетки». А в натуре они принадлежат чеченцам. И если я до пятнадцатого ноября не отдам им лимон – всё, секир башка! Бери бумагу, пиши мое завещание!
– Вот что, Тимур. До пятнадцатого ноября три недели, завещание ты еще три раза успеешь написать. А сейчас… Я знаю один банк – маленький, но надежный. «Пальма-банк» напротив Дома кино. Дуй туда, скажешь менеджеру, что от меня, он мой читатель. Откроешь счет, перебросишь на него свои рубли из Кавказского банка, и они тебе обменяют на доллары.
– Ты думаешь? – с сомнением посмотрел на меня Тимур.
– Я не думаю, я знаю.
– Но сейчас даже у Центробанка нет долларов, – неожиданно сказал он без всякого акцента. – То есть, конечно, есть, но они никому не дают, даже банкам. И поэтому не рубль упал, а доллар взлетел, понимаешь?
– Неважно. Главное – вытащи свои деньги из Кавказского банка. Срочно вытащи. Иди!
Тимур тяжело вздохнул:
– Братан, если бы ты знал, сколько там денег…
– Сколько?
– Ну, ты же видел, как я их тратил. «Лексус»-шмексус, эти кабинеты, мебель…
– Казино? – спросил я в упор.
Он снова вздохнул:
– Ну немножко казино, караоке…
– Тёлки?
– Вах! – выдохнул он. И мечтательно вспомнил: – Если бы ты знал какие!