— Все! — подтвердил мальтийский капитан.
— Все — это еще недостаточно, — кипятился Саффар, — когда речь идет об исполнении любого моего приказа.
— Что случилось, то случилось, — продолжал Скарпант. — Давайте посмотрим, что мы имеем сейчас и каковы наши шансы. Дочь банкира Селима могла и не быть похищенной в Одессе, но… была похищена! Она чуть не погибла при крушении «Гидары»… но осталась жива! Сейчас должна вот-вот стать женой этого Ахмета… но ею пока не стала! Так что ничего еще не потеряно.
— Да… ничего, — подтвердил Ярхуд. — После крушения я следовал за Ахметом и его спутниками, следил за ними со времени их отъезда из Атины. Они путешествуют без предосторожностей, а дорога еще долга и идет через всю Анатолию от Трапезунда до берегов Босфора. Ну а ни Амазия, ни ее камеристка не знают, куда шла «Гидара». Кроме того, никто ничего не слышал ни о господине Саффаре, ни о Скарпанте. Можно завлечь этот маленький караван в какую-нибудь ловушку и…
— Скарпант, — холодно сказал Саффар, — мне нужна эта девушка! Если судьба ополчилась против меня, то я сумею бороться с ней. Нельзя допустить, чтобы хоть одно из моих желаний не было удовлетворено!
— И оно будет удовлетворено, — ответил интендант. — Да! Между Трапезундом и Скутари, посреди этих пустынных краев, и впрямь легко завлечь этот караван в ловушку. Возможно, при помощи проводника, который сумеет сбить его с пути и подставить под удар отряда нанятых вами людей. Но это значит — действовать силой. Если бы удалась хитрость, было бы лучше.
— А как ее применить? — спросил Саффар.
— Ты говоришь, — продолжал Скарпант, обращаясь к мальтийскому капитану, — ты говоришь, что Ахмет и его спутники небольшими переходами направляются сейчас к Трапезунду?
— Да, Скарпант, — ответил Ярхуд, — и могу добавить, что они несомненно проведут эту ночь в караван-сарае Рисара.
— Отлично, нельзя ли придумать здесь какое-нибудь затруднение, какую-нибудь неприятность, которая задержала бы их… разлучила бы молодого Ахмета с его невестой?
— Я больше доверяю силе, — грубо вмешался Саффар.
— Хорошо, — сказал Скарпант, — мы пустим ее в ход, если хитрость не удастся. Но разрешите мне задержаться здесь и понаблюдать…
— Тише, Скарпант, — сказал Ярхуд, хватая интенданта за руку, — мы больше не одни!
И действительно, во двор только что вошли два человека. Один из них был Кидросом, надзирателем караван-сарая, а что касается второго, судя по всему важной личности, то его следует представить особо.
Господин Саффар, Скарпант и Ярхуд скрылись в темном углу Двора, где было все слышно, тем более что второй из двух пришедших, не стесняясь, говорил громким надменным голосом.
Это был некий курдский господин по имени Янар.
То, что в современной географии называется Курдистаном, Представляет собой гористый район Азии, включающий в себя территории древних Ассирии и Мидии. Он делится на турецкий Курдистан и персидский Курдистан в зависимости от того, входит ли он в пределы Персии или Турции. Турецкий Курдистан, образующий пашалыки Шехрезур и Мосул, а также часть пашалыков Вана и Багдада, насчитывает несколько сотен тысяч жителей. Одним из них и был господин Янар, приехавший накануне в караван-сарай Рисара вместе со своей сестрой, благородной Сарабул.
Господин Янар и его сестра покинули Мосул два месяца назад и путешествовали для собственного удовольствия. Теперь они направлялись в Трапезунд, где рассчитывали пробыть несколько недель. Благородной Сарабул — так ее именовали в родном пашалыке — было тридцать-тридцать два года, и она уже овдовела после трех мужей-курдов. Эти мужья посвятили своей супруге уж очень короткие жизни, и теперь их вдова, еще очень привлекательная, охотно утешилась бы с четвертым мужем, чтобы забыть потерю трех первых. Осуществить это было непросто, поскольку, несмотря на богатство и хорошее происхождение, бурность манер вдовы и порывистость курдского темперамента могли устрашить любого претендента на ее руку, если бы такой появился. Брат Сарабул, Янар, выступавший в роли ее покровителя и телохранителя, советовал больше путешествовать, так как это давало дополнительные шансы. Вот по этой причине оба они уехали из Курдистана и оказались теперь на дороге в Трапезунд.
Господин Янар был человеком сорока пяти лет, высокого роста, раздражительного нрава, со свирепым выражением лица. В общем — одна из тех личностей, которые рождаются с нахмуренными бровями. Со своим орлиным носом, глубоко посаженными глазами, бритой головой и огромными усами он походил скорее на армянина, чем на турка. На его голове красовался высокий фетровый колпак, обернутый ярко-красным куском шелка. Наряд его составляли рубаха с открытыми рукавами под расшитой золотом курткой и широкие панталоны, ниспадавшие до лодыжек. Обутый в кожаные ботинки, отделанные галуном, опоясанный шерстяной шалью, к которой был подвешен целый арсенал[281] кинжалов, пистолетов и ятаганов[282], курд имел поистине устрашающий вид. Поэтому метр[283] Кидрос разговаривал с ним с крайней почтительностью, подобно человеку, вынужденному делать реверансы перед жерлом заряженной пушки.