Теперь, когда Бруно освободился от легиона[114] несносных двукрылых, он мог даже рискнуть как следует осмотреться по сторонам. Кругом было все еще очень темно. Налетали сильные порывы бриза и раскачивали карету, которая, впрочем, была очень устойчивой. Поэтому оснований опасаться, что она перевернется, не было.
Смотря вперед, Бруно старался увидеть, нет ли каких-либо огней на северном горизонте, свидетельствовавших о возвращении ямщика с запасными лошадьми. Полная темнота, мрак, тем более глубокий вдали, что передняя часть почтовой кареты четко вырисовывалась в свете, отбрасываемом фонарями. Затем Бруно оглянулся по сторонам, и ему показалось, что на расстоянии около шестидесяти футов появились какие-то яркие точки, которые быстро и бесшумно перемещались во мраке то на уровне земли, то на два-три фута выше.
Первым делом Бруно спросил себя, не было ли это простой фосфоресценцией[115] блуждающих огоньков на поверхности болота, где всегда хватает сероводорода[116]. Однако, если его рассудочное предположение могло оказаться ошибочным при определении степени опасности непонятного явления, то лошадей-то их инстинкт не мог обмануть! А они начали при виде этого феномена проявлять признаки волнения, принюхиваясь и фыркая необычным образом.
«Что это? — спросил себя Бруно. — Без сомнения, какая-нибудь новая неприятность. Может, волки?»
Не было ничего невероятного в том, что это и впрямь сверкали глазами волки. Еще бы! Они могли учуять лошадей! Стаи всегда голодных серых хищников часто встречаются в дельте Дуная.
— Вот черт! — пробормотал Бруно. — Это было бы похуже, чем москиты или комары нашего упрямца. И табачным дымом здесь ничего не сделаешь.
Тем временем лошади испытывали живейшее беспокойство, и в этом невозможно было ошибиться. Они пытались брыкаться в густой грязи, становились на дыбы и сильно дергали карету. К этому моменту светящиеся точки заметно приблизились и — что за странность? — нечто вроде глухого хрюканья стало примешиваться к свисту ветра.
«Думаю, — сказал себе Бруно, — что самый раз предупредить господина Керабана и хозяина».
И действительно, медлить было опасно. Поэтому Бруно осторожно соскользнул на землю, опустил подножку кареты, открыл дверцу и снова закрыл, очутившись внутри кабины, где двое друзей спокойно спали, лежа рядом друг с другом.
— Хозяин… — позвал Бруно тихим голосом, положив руку на плечо ван Миттена.
— К черту того, кто меня будит, — пробормотал голландец, протирая глаза.
— Сейчас не до того чтобы людей так далеко посылать, особенно если черт, возможно, рядом, — ответил Бруно.
— Это кто со мной разговаривает?
— Я, ваш слуга.
— А! Бруно! Это ты? Впрочем, ты хорошо сделал, что разбудил меня. Понимаешь, приснилось, что госпожа ван Миттен…
— Хочет поругаться с вами, — продолжил Бруно. — Но сейчас не до этого.
— А в чем дело?
— Вы не могли бы разбудить господина Керабана?
— Разбудить?
— Да! Как раз пора.
Не спрашивая ничего больше, голландец, который и сам еще находился в полусне, потряс своего спутника.
Ничто не сравнимо со сном турка, если у него полный желудок и спокойная совесть. А именно таким безмятежным сном спал спутник ван Миттена. Пришлось потрясти его несколько раз. Господин Керабан, не поднимая век, стал ворчать и брюзжать, как человек, который вовсе не собирается кому бы то ни было подчиняться. Упрямец наяву — он и во сне не меньший упрямец, и, видимо, следовало предоставить ему спать дальше. Тем не менее ван Миттен и Бруно проявили такую настойчивость, что господин Керабан все же потянулся, открыл глаза и сказал все еще сонным голосом:
— Что? Вспомогательные лошади с ямщиком и Низибом уже прибыли?
— Нет еще, — ответил ван Миттен.
— Так зачем же меня будили?
— Потому что, если лошади еще и не прибыли, — ответил Бруно, — то другие очень подозрительные животные окружают карету и собираются напасть на нее.
— Что за животные?
— Посмотрите.
Стекло дверцы кареты было опущено, и Керабан высунулся наружу.
— Да поможет нам Аллах! — воскликнул он. — Здесь целое стадо диких кабанов.
Ошибки быть не могло! На карсту надвигались действительно кабаны, — в дунайской дельте их было немало. Нападение кабанов крайне опасно, и они могут быть отнесены к категории хищных зверей.
— Что будем делать? — спросил голландец.
— Сохранять спокойствие, если они не нападут, — ответил Керабан. — Защищаться, если животные бросятся в атаку.