На секунду их глаза встретились, и его полные губы дернулись в улыбке сатанинского удовлетворения, когда он увидел, что красавицу с огромными глазами переполнила страсть. И эту страсть вызвал он – своими руками и губами. Уверенными, неспешными движениями он снял рубашку и отбросил ее в сторону. Рэйвен с силой втянула воздух, пораженная игрой мускулов на загорелой бронзовой груди. Через несколько секунд были расстегнуты и кожаные бриджи. Он стянул их со стройных ягодиц. Его твердый, плоский живот был покрыт тонким слоем волос, спускавшихся вниз к восставшему жезлу, бесстыдно свидетельствовавшему о несомненном интересе к её прелестям.
Опустившись возле Рэйвен на колени, он приподнял ее, так что и ей пришлось встать на колени. Ее обнаженная грудь прижалась к его мускулам, а жар его чресел пронзил ее сводящим с ума желанием. Жадными губами он овладел ее ртом, его запах возбуждающе наполнил все её существо – и Рэйвен снова задрожала. Ее тонкие руки сами собой обняли его мощную шею, а пальцы скользнули в развевающиеся на ветру кудри. Язык тоже не остался безучастным, к полному восторгу мужчины.
Он нежно поддержал ее изящный затылок и так страстно обнял ее, что Рэйвен чуть с ума не сошла от полыхнувшего в ней желания. Мужчина и сам понял, что не сможет долго ждать и просто сойдет с ума, если немедленно не овладеет ею. Он нежно положил ее на спину, его сильные руки слегка дрожали, каждая клеточка тела молила о немедленном совокуплении. Ни разу в жизни ему не приходилось иметь дело со столь хрупкой, до боли желанной и пылающей страстью женщиной, словно вся ее свежесть была создана для его ищущих рук и пылких губ.
Какое-то мгновение он всматривался в ее глаза, янтарный цвет которых таинственно мерцал. Он чуть не взорвался от желания, он просто должен был утопить эту жажду в ней.
Рэйвен слегка застонала, когда, склонившись над нею, он попытался поднять перепутанные юбки, все еще бывшие на ней. Она и сама не знала, почему застонала, – то ли от ужаса, то ли от разбуженного в ней желания. Она теперь мало что могла понять в самой себе, став пугающей незнакомкой, чье тело не подчинялось её воле. Тело и мозг девушки, похоже, зажили своей отдельной жизнью и решили подчиняться страстным указаниям мужчины, хотя было понятно, куда это может завести.
Она попыталась помешать ему, однако он нежно, но твердо отвел ее руки в сторону.
– Не бойся, – хрипло прошептал он, – клянусь Богом, что не причиню боли.
Золотые глаза стали огромными, а нежные щеки потемнели, очевидно, от волнения, и он заставил себя сдержаться и быть особенно нежным. Он ласково раздвинул ее скрещенные руки, но не успел поднять юбки, как тут же насторожился, словно врожденный инстинкт подсказал ему, что кто-то идет.
– Капитан! Прилив заканчивается!
Крик донесся глухо, но все же достаточно внятно, несмотря на плеск волн о скалы. Яростно выругавшись, капитан поднял голову, а сильные руки застыли над дрожащим полуобнаженным телом девушки. Рэйвен инстинктивно почувствовала подходящий момент и рванулась в сторону. Вскочив на ноги, она изо всей силы толкнула его в грудь, попав точно в центр. Потеряв равновесие, он упал на спину и покатился по склону.
– А еще хвастался, что умеешь обращаться с такими, как я! – насмешливо крикнула она в ярости на самое себя. Крик получился громче, чем следовало бы, и мужчины на берегу замерли прислушиваясь.
Кусая губы, Рэйвен боролась со слезами стыда, сознавая, что ее тело все еще дрожит от неудовлетворенного желания вопреки растущей в душе ярости. Агония стыда переполнила ее. Что же она позволила делать с собой этому разнузданному незнакомцу?
– Совершенно очевидно, что вам не приходилось иметь дело с женщинами благородного происхождения, – гневно продолжила она, подавляя рвущиеся из груди рыдания, чтобы убить своим ядом ненавистного мерзавца, – потому что со мной вы не справились!
Натянув жакет на плечи, она подхватила измятые юбки и побежала вверх по склону. Глаза ее по-кошачьи остро видели в темноте, так что она легко могла ускользнуть от преследователя. Тяжело дыша, она взобралась наверх скалы и свистнула Синнабару, который мгновенно оказался возле нее. Взлетев на его широкую спину, Рэйвен ударила пятками в могучие бока жеребца, и огромный бестия-конь заржал и вихрем умчался прочь, осыпав скрипевшего зубами капитана мелкими камешками из-под копыт.
К тому времени, когда показались родные стены, сердце Рэйвен билось уже равномерно, а дыхание стало почти нормальным. Она шагом въехала во двор темной конюшни. Рэйвен была в ужасном смятении: вина, досада и бессильная ярость сражались с постыдными воспоминаниями об ощущениях в объятиях красавца капитана и о его страстных поцелуях. Она чувствовала, что ненавидит себя почти так же, как и этого развратника, полностью сознавая, что некая тайная часть ее женской натуры наслаждалась его пылким и искусным совращением. Раздираемая противоречивыми чувствами, она злилась на себя, на свое тело, способное предать таким странным и шальным образом.
Как она могла позволить ему целовать себя, ласкать свою грудь, интимно прижимать к своим чреслам? Если бы не внезапное вмешательство его команды, она бы позволила мерзкому контрабандисту содрать с себя юбки и заняться с ней любовью! Что же с ней произошло? Рэйвен мучительно гадала, какие темные силы овладели ее телом и разумом. Может быть, не так уж не прав этот злопыхатель и зануда преподобный Парминстер? Может, он прав, утверждая, что она свернула с пути добродетели? «Не может этого быть», – прошептала Рэйвен, убеждая самое себя. Она привычно слезла в темноте с лошади и сняла с Синнабара седло. И продолжала оправдываться перед собой: она просто поддалась ласкам похотливого, искушенного развратника. Она же невинная девушка, так откуда си знать, как легко стать жертвой искусного соблазнителя? И можно ли винить себя за это?