– Наш банк был бы счастлив помочь вам, но не такой огромной суммой, мисс Бэрренкорт, и, конечно, ввиду отличной репутации вашей семьи в нашем банке! Ну, скажем, двадцать тысяч фунтов с выплатой не позднее…
– Но этого мало! – воскликнула Рэйвен. Чтобы остановить подкатывающийся приступ рыданий, она сильно закусила губу, и боль мгновенно отрезвила ее. – Мне нужно почти в три раза больше, – уже спокойно закончила она.
Генри Меткалф беспомощно развел руками.
– Извините, мисс Бэрренкорт, но это невозможно. Наши кредиторы и акционеры никогда не согласятся. Особенно когда узнают ваш возраст и отсутствие всякого опыта в управлении подобным имением. А это главные факторы, чтобы убедить их в том, что ссуда будет возвращена.
– Я бы сумела выплатить все до пенни, – ответила Рэйвен сквозь сжатые зубы.
На лице банкира мелькнуло сочувствие.
– Рэйвен, позвольте мне объяснить вам все простыми словами. Я знал вашего отца долгие годы и потому вижу в вас его хватку. Что касается меня, то я ни секунды не сомневаюсь, что вы справитесь с управлением Нортхэда, несмотря на то что вы женщина и пребываете в столь нежном возрасте. Но принимаю решения не я. Это прерогатива правления, и я должен быть честен с вами, тут не имеют значения ни личное мнение, ни многолетняя дружба. Они все как один сочтут подобную ссуду неоправданным риском.
– Значит, мне не удастся получить у вас ссуду? – Он грустно покачал седой головой.
– Боюсь, что нет.
Нижняя губа Рэйвен предательски задрожала, и она снова прикусила ее с такой силой, что предательские слезы так и не выкатились из глаз. О Боже, если бы только он мог понять, как невыносимо ее положение теперь, когда ее надежды разбились вдребезги! Видение сквайра Блэкберна с мясистым вялым лицом тут же возникло перед ее глазами. Она почти физически ощутила похоть в его плотоядных взорах, словно приклеивающихся к её груди; его толстые пальцы словно уже коснулись её так интимно, как это, вероятно, делает муж наедине с женой, занимаясь любовью. Невыносимо! Святой Иуда, только не это! Сама мысль о физической близости с этим жирным чудовищем вызывала отвращение.
Рэйвен взглянула в неподвижное лицо Генри Меткалфа в тщетной надежде отыскать хоть какие-то признаки уступки. Внешне она ничем не выказала своего отчаяния, но все её существо готово было возопить о помощи, трясти его, пока он не согласится выделить необходимую ей сумму, или даже броситься ему в ноги, чтобы умолять его подобно последней жалкой нищенке. Но она не могла позволить себе этого. Бэрренкорты не пресмыкаются, и даже в такой отчаянной ситуации отец ждал бы от нее несгибаемой выдержки.
– Вы были более чем добры ко мне, сэр, – вежливо сказала Рэйвен, поднимаясь со стула и раздвинув онемевшие губы в подобии улыбки. – Благодарю вас.
– Мне очень жаль, – просто ответил он, и ей было нестерпимо видеть выражение жалости и беспомощности в его добрых серых глазах.
– Понимаю. – Она судорожно выдохнула. – Всего вам доброго, мистер Меткалф.
– Мисс Бэрренкорт!
Рэйвен повернулась от двери, зашуршавшие юбки обвили ее ноги. – Да?
– Если я как-то могу помочь вам, лично или профессионально, вы дадите мне знать?
Несмотря на все усилия воли, слезы наворачивались ей на глаза, пока она завязывала ленты своей шляпки под подбородком.
– Да. Я так и сделаю. Благодарю вас.
Она поспешно прошла по ковру главной конторы банка, и кучер помог ей взобраться в коляску, где ее уже ждала вконец истерзанная ожиданиями Дэнни. Она моментально подвинулась на обитом кожей сиденье.
– Куда везти, мисс Рэйвен? – поинтересовался кучер, просунув голову в дверцу.
– В Нортхэд, Эдварде, будьте любезны, – дрожащим голосом сказала Рэйвен. – Мы не будем ночевать в Труро.
Кучер вежливо коснулся козырька и плотно прикрыл дверцу. Взмахом кнута он послал лошадей вниз по улице, и они послушно откликнулись на ловкое подергивание вожжей. Минуты спустя они уже выехали за город, оставив позади пригородные коттеджи Труро. Перед ними простирались залитые солнцем безлюдные пустоши. Дэнни бросила обеспокоенный взгляд на девушку, задумчиво уставившуюся в окно. Ее нежный профиль был такой беззащитный, что сердце няни сжалось от боли.
«Бедная моя маленькая девочка», – подумала Дэнни. Она открыла ридикюль, чтобы поискать носовой платок, который наверняка вскоре пригодится Рэйвен.
– Дэнни, мы вынуждены поехать в Лондон…
Решительный тихий голос так удивил старую няню, что она даже забыла о ридикюле, и он скатился на пол коляски.
– Что?
Золотые глаза Рэйвен сияли, когда она повернулась к удивленной Дэнни.
– Ни один из банков не хочет помочь, и мне не остается ничего другого, как обратиться к родственнику. Или дедушка Хадриан одолжит мне нужную сумму, или…
– Или ему несдобровать! – простонала Дэнни, заметив яростно-решительное выражение глаз Рэйвен.
– Если дедушка Хадриан откажется помочь мне, – мягко сказала Рэйвен, но ее подбородок напрягся, – то пусть тогда небеса помогут всем нам!
Глава 3
С начала восемнадцатого века архитектура резиденций Найтсбриджа, к югу от Гайд-парка, в деловой части Лондона, соперничала в элегантности с городскими домами и шикарными особняками модного Мейфэр. На тихой извилистой улочке неподалеку от дороги на Кенсингтон стоял великолепный дом сэра Хадриана Бэрренкорта, бывшего директора Бута, огромного торгового центра по продаже чая и шелка. Поддерживаемый инвестициями частных лиц и Британской Ост-Индской компанией, этот торговый центр многие годы удерживал монополию на лондонском рынке. Дом бывшего директора Бута был выстроен из кирпича земляного цвета. Мансардную крышу по углам украшали башни и массивные трубы каминов. Ряды подъемных окошек выходили на милый садик; уже слегка крошащаяся кирпичная стена, отделявшая дом от улицы, была покрыта густыми шапками плюща.