- Ой, да ладно вам, Вадим Лаврентьевич. Зачем мне жених какой-нибудь, когда вы так ловко ловите меня! - рассмеялась Лидочка, затем она успокоилась. - А вы уже получили сообщение? Я опоздала к началу? - Она пригнулась, чтобы заглянуть в люк. - О! Сколько уже народу-то в очереди! Не дождусь, ох, не дождусь!
- Командир только зашел.
- Точно не дождусь!
Топнула она ногой. Сердиться Лидочка не умела. Когда она прикусывала нижнюю губу и хмурила лобик, на котором не возникало и морщинки, то начинала выглядеть как кукла с большими теплыми озерами глаз.
- И не надо, дочка.
Надел дизелист фуражку. Левая часть треснутого козырька залезла на правую. Вадим Лаврентьевич толстыми пальцами пару раз попытался их соединить, но едва он опускал руки, четверть-диски козырька вновь наползали друг на друга.
- Как это не надо! Очень даже надо. Это ж когда теперь я весточку маме отправлю? В следующем году? Вадим Лаврентьевич, а вы случайно не знаете, сколько нам до Эгира осталось?
- Сколько осталось, столько и пройдем, - проворчал дизелист.
Ничего не объясняя, он сунул руки в карманы брюк и побрел на корму.
В темно-красном дымном мареве, ибо космосоляр света не любит, а дымит точно кальян, Вадим Лаврентьевич едва различал смуглые и потные лица матросов. Они натужено раздували дым, чтобы рассмотреть голограмму с графиками и расчетами. Молодежь все меньше доверяет аналоговым приборам, а еще раньше полагалась более на слух.
На слух космодизеля работали слаженно, как оркестр на премьере, исправно выдавая четвертую космическую скорость.
Однако смутила Вадима Лаврентьевича густота дыма и температура, может, у него последствия озноба, что схватил его перед радиорубкой, или это после деконтаминационной продувки в предкормовом шлюзе ветерок в рубашке заблудился, однако, он ощутил, как слева поддувает жаром. И дизельный оркестр, когда механик внимательней вслушался, закрыв глаза, начал периодически давать высокотональный скрип, обрывающийся едва слышимым металлическим одиночным стуком.
Дизелист нырнул в марево, широко загребая руками. Добрался до матроса, уткнувшего потное в масляных разводах лицо в голограмму верхне-право-центрального дизеля, схватил его за шкварник и повел к передней части силовой установки.
- Куда? За что?
Матрос пытался отбрыкаться, но хват Вадима Лаврентьевича был крепче победитовых клешней бытовых погрузчиков, поэтому пришлось ему волей-неволей перебирать мысками магнитных ботинок по полу, не отставая от широкого шага старого дизелиста.
Механик остановился, повернул матроса, как ему хотелось, и, охватив пятерней мальчишескую голову, как круглую спелую дыню, с четко отмеренной силой приложил ухом к кожуху.
- Слышишь? - рявкнул Вадим Лаврентьевич. - Я спрашиваю, слышишь? Отвечай, засоня пустоглазая, когда зубец на шестерне слетел? Слышишь, ведущее скользит и бьется, как ты к портовым шлюхам! Ты пыхтишь, и дизель пыхтит, греется, потеет. Сварить всех вздумал али закоптить как рыбу? А ну, поддай спирта в охладитель! Шевелись, салага!
Едва дизелист отпустил мальчишку, тот рванул, скользя и перебирая руками по силовой установке к клапану смесителя. Сам Вадим Лаврентьевич вышел из отсека, закрыл люк, прокашлялся черным выхлопом, и вдохнул чистого воздуха. Тяжело нынче ему дается работа. А на списание он выйти не готов. Нечем ему заниматься. Работа и хобби - все слито воедино. Лишат одного, и жизнь не мила будет. Пока есть силы, пока легкие могут раздышаться, решил, он будет работать.
Подойдя к панели автоматической телефонной станции, Вадим Лаврентьевич ткнул пальцем в иконку вызова и снял увесистую трубку.
- Срочно! БЧ-Пять вызывает ЦП. БЧ-Пять вызывает ЦП.
- Центральный Пост. Слушаем вас, Шкловский, - через секунду ответили ему. - Что у вас стряслось?
- Второй дизель летит. Дайте команду на максимальный вперед, иначе закрутит и выкинет нас в гости к Андромеде!
- Нельзя, Вадим Лаврентьевич. Никак нельзя. Идет радиопередача. Собьем - еще год будем подсчеты вести. Как с охлаждением?
- Есть охлаждение. Но шестерня беззубая, и хрен знает, куда этот зуб выдрало. Обороты уже как черти скачут, дальше хуже будет. Надо стабилизировать обороты. Дай максимальный ход, заклинаю!
- Понял тебя, БЧ-Пять. Ждите.
Две минуты Вадим Лаврентьевич стоял у АТС и вглядывался в цветную панель, где все так удобно устроено: ткнул пальцем - вызвал кого надо. Вот бы так с дизелем! Ткнул пальцем - и шестерня сама заменилась. Нет, силовая установка жрет как баба, пьет как баба, и все-то проблемы у нее какие-то: то зуб болит, то жарко ей, там прибей, там стукни, там кожух поменяй, ремень поновее навяжи. И что взамен? Бухтит и шипит. Что с бабой устаешь, что с установкой.