В итоге, поскольку спорить с Галилеем, используя научные аргументы, его собеседники, как правило, не могли, то в отместку за обиды они распространяли о нем разнообразную клевету (хотя, чтобы встревожить теологов, клеветнических измышлений, как выяснилось, не понадобилось, вполне хватило правды).
Теперь о том, чем закончился допрос Каччини в инквизиционном трибунале 20 марта 1615 года. Фра Томмазо заявил, что «существует широко распространенное мнение, будто вышеупомянутый Галилей поддерживает <…> два утверждения, а именно: Земля движется как целое, а также суточным движением; а Солнце неподвижно. Эти утверждения, согласно моему пониманию и моей совести, противны Божественному Писанию как оно толкуется Святыми Отцами и, следовательно, противны вере, которая учит, что мы должны верить в то, что содержится в Священном Писании, как в истину». И далее, отвечая на вопрос следователя, каким образом он (Каччини) узнал о том, что Галилей поддерживает утверждения о неподвижности Солнца и движении Земли329, фра Томмазо, в частности, сказал: «Я также прочитал об этом (коперниканском) учении в книге, изданной в Риме, посвященной солнечным пятнам и опубликованной вышеназванным Галилео и переданной мне <…> отцом Хименесом»330. Каччини сослался на свидетелей того, что некоторые «галилеисты» позволяли себе «богохульные высказывания». Свидетели – доминиканец отец Фердинандо Хименес, священник из Санта-Мария-Новелла, и некий Джаноццо Аттаванти – были допрошены инквизитором Флоренции соответственно 13 и 14 ноября 1615 года, то есть спустя почти восемь месяцев (!)331 после допроса Каччини.
Хименес сказал на допросе, что он «за два года своего пребывания во Флоренции никогда его (Галилея) не видел». Но он, падре Хименес, слышал от других, которые беседовали с Галилеем, что тот придерживается мнения «о движении Земли и неподвижности неба», однако это учение, поспешил заверить фра Фердинандо, «contraposita ex diamatro alla vera theologia et filosofia»332. Ни про какую книгу Галилея о солнечных пятнах, которую он якобы дал почитать любознательному Каччини, Хименес не упоминал, да его, как это ни странно, о ней никто и не спрашивал, хотя протокол допроса фра Томмазо был заблаговременно прислан флорентийскому инквизитору.
Аттаванти в свою очередь заявил:
…В том, что касается предметов философских и математических, он слышал, как «синьор Галилео говорил, в согласии с учением Коперника, что Земля движется и вокруг своего центра, и как целое, а Солнце движется вокруг своего центра, но, если смотреть извне, не совершает никакого поступательного движения (moto progressivo), согласно некоторым письмам, опубликованным им в Риме под названием Delle macchie solari»333. И далее свидетель добавил, что Т. Каччини вскоре после выхода этой книги Галилея указал на еретичность идей Коперника334.
Кроме того, Аттаванти подчеркнул, что он никогда не слышал от Галилея ничего противного Священному Писанию и католической вере и считает его истинным католиком, ведь иначе он не мог бы состоять при дворе великого герцога.
В итоге инквизиция пришла к заключению, что все дело сводится к отношению к коперниканскому учению, и на заседании 25 ноября 1615 года было решено просмотреть книгу Галилея «Письма о солнечных пятнах» на предмет наличия в ней каких-либо несоответствий католической вере и мнениям Святых Отцов. Заключение цензоров не сохранилось, но судя по тому, что книга Галилея не была внесена в Индекс, оно было благоприятным для ученого.
Вместе с тем в этой книгеГалилей не приводит тех формулировок сути учения Коперника, которые фигурировали в показаниях Каччини, Хименеса и Аттаванти335. Т. Майер не исключает возможность того, что упомянутое решение инквизиции (о просмотре книги Галилея) было принято не по результатам допроса Каччини, а на основе сохранившихся в архивах Священной канцелярии материалов предварительной цензуры «Писем» (ноябрь 1612 – январь 1613), о которой я упоминал выше, тогда как Каччини узнал о прокоперниканских позициях Галилео не от отца Хименеса, но от своих знакомых в инквизиции336. И из того факта, что в инквизиции решили noli prosegue, то есть отказаться от дальнейшего разбирательства с учением Коперника и его поддержкой Галилеем, по мнению американского историка, следует, что это учение «не было реальным предметом разбирательства», упоминание о нем служило лишь своего рода «дымовой завесовой, предназначавшейся, возможно, чтобы скрыть более серьезные обвинения в интерпретации Писания (smokescreen, perhaps intended to deflect the more serious charge of interpreting scripture)»337.
329
В оригинале: «
331
Возможно, такая задержка была связана с тем, что в Священной канцелярии с самого начала к показаниям Каччини отнеслись с некоторым скепсисом.
335
Вполне возможно, что формулировки основных космологических положений коперниканской теории, использованные Каччини, Хименесом и Аттаванти, в конечном счете восходят к предисловию А. Осиандера к «De revolutionibus»: «…Что Земля движется, а Солнце же в действительности неподвижно стоит в центре Вселенной (
336
«The propositions really came not from Caccini’s deposition but from the censoring of Galileo’s book and that Caccini got his evidence from his sponsors in the Inquisition, not from Ximenes» (