Но как тогда понимать первые четыре предложения в начале третьего пункта письма Беллармино (от слов: «даже если и было бы [представлено] истинное доказательство…» до слов: «не следует отходить от толкования Священного Писания Святыми Отцами»)? Допускал ли он возможность такого развития науки, когда теория Коперника станет доказанной истиной, или же этот фрагмент послания кардинала представлял собой, как полагает Мак-Маллин, «лишь проявление присущей ему учтивости (courtesy), коей он славился»387? Я полагаю, дело не в учтивости. Беллармино (и в этом главная мысль его письма Фоскарини) не исключал, что в будущем наука предложит теорию, которая правильно опишет строение вселенной (и вполне возможно, что эта теория будет по своей сути коперниканской). Одновременно он был убежден, что все, что сказано в Библии, имеет отношение к вере (de fide) и должно толковаться буквально до тех пор, пока наука не предъявит доказательства, которые потребуют иной интерпретации священного текста388. Но что значит «доказать» то или иное научное утверждение? В понимании Аристотеля это означает прийти к знанию, логически (с необходимостью) вытекающему из неких первопринципов. Если следовать такому пониманию доказательства истинности гелиоцентрической космологии и при этом оставаться в рамках аристотелевой физики, то тогда надеяться на доказательство теории Коперника не приходилось, потому что эта теория с физикой Аристотеля несовместима. Но принимая во внимание некоторые упомянутые выше обстоятельства биографии Беллармино (его отказ от теории твердых небесных сфер389), можно допустить, что кардинал не исключал возможности построения в будущем новой (неаристотелевой) физической теории.
Рис. 1.10. Неизвестный мастер школы Ф. Клуэ (F. Clouet). Портрет Кристины Лотарингской. Флоренция. Галерея Уффици
В юридическом же аспекте письмо Беллармино означало, что если учение Коперника используется исключительно как космологическая гипотеза, позволяющая облегчить астрономические расчеты, а не как отражение реальности, то тогда ее применение в практике астрономических вычислений не может вызвать никаких теологических возражений, и к тому, кто поступает подобным образом, у Священной канцелярии не будет никаких претензий. Именно в контексте изложенного подхода принимались Конгрегациями святой инквизиции и Индекса запрещенных книг последующие решения 1616 года. Однако позиция кардинала Беллармино Галилея никак не устраивала.
Ознакомившись с цитированным выше письмом Беллармино, Галилей набросал свой ответ кардиналу. Вряд ли тосканский математик собирался публиковать эти заметки (или текст, составленный на их основе), это было бы крайне опасно; скорее всего, его цель была иной: он хотел встретиться с Фоскарини (и даже планировал отправиться в Неаполь390), чтобы обсудить вопросы, поднятые кармелитом в «Lettera» и в «Defensio». Галилей соглашается с Беллармино в том, что не следует принимать какие-либо натурфилософские утверждения без доказательств. Однако если обратиться к космологической полемике, то, как подчеркивает Галилей, аргументы сторонников геоцентрической/геостатической теории в основном ложны, в силу чего не следует игнорировать и очернять гелиоцентрическую/гелиостатическую теорию только на том основании, что пока ее истинность не доказана.
Что же касается белларминовского принципа «de dicto truth» (выражение Р. Блэквелла391) – все, что сказано в Библии, истинно просто потому, что сказано Святым Духом, и потому все библейские констатации, даже слова о наличии у Авраама сыновей и прочие obiter dicta, в конечном счете имеют отношение к предметам веры, – то Галилей полагает необходимым проводить более тонкое, чем это делал Беллармино, различение ситуаций. Одно дело, когда утверждается, что, к примеру, у Авраама были сыновья, а у Товия была собака, и совсем иное, когда речь заходит о строении мира. В первом случае у Святого Духа «нет ни причин, ни оснований говорить… что-то, что не отвечало бы истине, поскольку и к утверждению, и к отрицанию все люди отнеслись бы с одинаковым доверием. Но это не так в случае движения Земли и неподвижности Солнца, поскольку эти утверждения весьма далеки от понимания обычного человека (то есть не соответствуют его житейскому опыту. – И.Д.). Поэтому Святому Духу было угодно в тех вопросах, которые не имеют прямого отношения к теме спасения, приспособить слова Писания к способностям простого человека, хотя в природе все обстоит иначе»392.
388
Первая позиция иногда характеризуется как «
390
20 июня 1615 года Чези написал Галилею, что Фоскарини завершает работу над пространным сочинением, тему которого Чези из осторожности называть не стал. Однако этот трактат так и не был опубликован (черновые материалы к нему не сохранились или были уничтожены автором). Известно, что 10 июня 1616 года (по другим данным – во второй половине 1615 года) Фоскарини скончался.