— А могли бы. Тогда Бесстрашие.
Последний вагон миновал крышу высадки, двери поезда автоматически закрылись — верный признак того, что внутри никого не осталось.
— Всем собраться тут! — крикнул я в сторону копошащихся в щебенке тел. Растирая ушибленные конечности и прижимаясь губами к разодранным ладоням, новоприбывшие — в черных формах урожденных и разномастные перешедшие — ошарашено оглядываясь и глуповато улыбаясь от всплеска адреналина, начали сбиваться в кучу.
— Меня зовут Эрик, я один из Лидеров.
Рожденные в Бесстрашии уважительно умолкли, опуская головы и неодобрительно косясь на перешедших. Те оживленно делились с соседями своими впечатлениями от нового опыта, пока не начинали оглядываться по сторонам и, улавливая всеобщую атмосферу, тоже затихали. К моменту, когда их проведут в казарму и выдадут форму, все новоприбывшие уже авансом будут меня бояться. Такая информация расходилась между новобранцами неизменно молниеносно. Я ухмыльнулся.
— Вход в Бесстрашие там, — я кивнул на пустоту сразу за своей спиной. — Если прыгнуть кишка тонка, можете выметаться. Вам тут не место.
Молчание нарушилось встревоженным шепотом, кто-то в толпе вполголоса изумился:
— Мы же только что прыгнули. Зачем ещё раз?
Годы шли, менялись лица, но не повадки инициируемых. Нависая над ними, я наблюдал привычную картину. Наслышанные обо мне от родителей и друзей врожденные обреченно поджимали губы, неофиты вопросительно хмурились и оглядывались на инструкторов, приведших их с Церемонии, в слабой надежде найти в них защиту и иммунитет от прыжка.
— Ну что, кто будет первым?
Новобранцы исподтишка поглядывали вокруг или в открытую поворачивались к стоящим рядом с немым вызовом в глазах, подстрекая и оценивая. Инструкторы переглядывались в ожидании решения судьбы их ставок и буравили взглядами тех, на кого ставили. Какое-то непродолжительное время было слышно лишь шум ветра и тихий скрип щебня под ботинками переминавшихся с ноги на ногу. А затем из заднего ряда вверх взмыла рука.
— Я прыгну.
Девчонка в убого-серой мешковине, выдаваемой за одежду, неуверенно оглянулась по сторонам, тараща в удивлении глаза, словно сама не ожидала, что вызовется, и не понимала, как так произошло. Отречение. Я покосился на выступившего в роли букмекера инструктора и дернул бровей: наобум назвав первую пришедшую в голову Фракцию, я, похоже, сорвал куш. Материальное и одухотворенное воплощение моей сегодняшней удачи нетвердым шагом прошло через расступающуюся толпу. Я спрыгнул с парапета, уступив место, и вызвавшаяся Альтруистка перегнулась через него, оценивая высоту и опасность своей решительности. Оттягивая исполнение своего решения, она сняла и сложила куртку, пригладив её рукой, словно собиралась после прыжка за ней вернуться и не хотела, чтобы её унесло ветром. Затем неловко взобралась на выступ, пошатываясь из стороны в сторону и раскинув руки в попытке поймать равновесие.
Это начинало затягиваться.
— Долго ждать-то, новобранец? — прерывая несколькоминутную подготовку, поторопил я. Отреченная дернула головой и, глубоко шумно вдохнув, оттолкнулась от крыши.
Когда спустя сорок минут все новички оказались внизу в расположении Четверки, а опустошившие карманы инструкторы двинулись к лестнице, Рыжая подошла к краю крыши и подняла сдутый с парапета жакет первой прыгнувшей.
— Отречение, — задумчиво произнесла она, прощупывая серую мешковину, и, улыбнувшись, добавила: — Поздравляю, ты богат.
— А ты в который раз промахнулась с Эрудицией.
— Ну, рано или поздно мне повезет, — она повернулась и, подтянувшись на руках, села на парапет. — Семь лет назад первой прыгнула именно Эрудитка.
Ветер играл с собранными в хвост волосами. Светящиеся в солнечных лучах янтарные пряди кружились и спутывались за спиной Рыжей. На белоснежных скулах поблескивала влага, а щеки пылали румянцем — от разогретой битумной крыши поднимались волны жара.
— Семь лет назад, — поучительно сообщил я, подходя к Эд и забирая у неё из рук чужую вещь. — У неё не было другого выбора.
Она сидела, раскинув ноги и болтая ими, постукивая пятками ботинок по кирпичной кладке; упершись в парапет отведенными за спину руками и откинувшись назад, словно приглашая меня ближе, и одновременно грозясь прыгнуть. Она игриво улыбалась, закусив нижнюю губу; склонив немного набок голову, рассматривала меня сверкающими весельем глазами.
— Ты прав, — ответила Рыжая. — А теперь я ещё и должна тебе денег.
Я отбросил серую тряпку в сторону, Эд взглядом проследила за её полетом. Я подступил ближе.
— Да, должна.
— У меня нет нужной суммы с собой. Но мой муж сегодня разбогател, он выплатит мой долг.
Сделав ещё один шаг, я уперся в парапет. Эд наморщила нос в игривом оскале и резким движением сдвинула ноги, зажимая меня между колен.
— Давай оставим деньги твоего мужа твоему мужу, — коротко оглянувшись через плечо, предложил я. Вокруг никого не было, только шаталась и поскрипывала на ветру оставленная распахнутой металлическая дверь, ведущая к лестнице. — Это твой долг, тебе и расплачиваться.
Когда я повернул голову обратно к Рыжей, её лицо оказалось прямо передо мной. Она всматривалась мне в глаза и отряхивала ладони. Тонкая прядь волос обвила её шею, перечеркивая бледную кожу медной изогнутой линией, притягивая взгляд и направляя его в ложбинку между ключицами. Там под кожей ритмично пульсировала вена.
— Но мне нечего тебе предложить, — негромко сообщила Эд. — Кроме…
Она придвинулась ближе, обхватила мои плечи руками и приподнялась к моему уху. Её хвост волновался от дуновений ветра прямо перед моим лицом. Я подхватил её затылок ладонью, приближая к носу шелковистый рыжий поток волос и впитывая их сладкий аромат.
Закрыв глаза, я сошел с ума от того, что она мне шептала.
========== Глава 17. ==========
You said you won`t break my heart
unless you do
You said you won`t fall apart
until the end
Chelsea Wolfe «Survive»
Кисти саднили от тугих, впивающихся в плоть наручников, кожа в месте контакта с электродами шокера пылала; голова была тяжелой и мутной. Плечи ныли тупой болью от сильной хватки волочивших меня бойцов, ноги онемели. Во рту стоял странный привкус. Я тряхнул головой, надеясь рассеять туман и сфокусировать зрение. Оглянулся.
Стерильная белизна яркого освещения выжигала глаза. Это было просторное помещение без окон и с высоким потолком, на дальней стене висела металлическая конструкция с несколькими прикрепленными к ней мониторами. Экраны, ожидающие своей установки, выстроились на полу рядом. На фоне светлых стен контрастно выделялись черные толстые мотки проводов, рядом выстроились пирамиды из коробок с эмблемами Эрудиции, возле них хаотичным пятном сгрудились металлические табуреты на колесиках.
— Уже завтра здесь будет функционировать командный пункт, — эхом отразился от стен женский голос. Я повернулся к источнику. Джанин. В синей строгости Эрудиции, с планшетом в руке и снисходительной полуулыбкой на лице, она стояла за моей спиной в углу. Рядом, отведя за спину руки и напряженно поджав губы, вытянулся по стойке смирно Макс. Нас было только трое.
— Прости за негостеприимство, но расположение этого места хранится в тайне. Хотя меня заверили, что мы с тобой сможем найти общий язык, Эрик, — она скосила полный надменности и несогласия с этим мнением взгляд на Макса. — Я все же предпочла перестраховаться. Ведь это, — Джанин с нескрываемой гордостью обвела комнату рукой. — Станет мозгом всей операции. И я не могу рисковать безопасностью.
Сунув планшет под мышку, она зашагала ко мне. Цокот её каблуков резонировал в моем мозгу, усиливая болезненную тупую пульсацию в затылке.
— Финли сделал мне большое одолжение, — оскалившись, продолжила она. — Мне не нужно тратить время на долгие разъяснения. Ты имеешь сжатое представление о моих планах.
Я кивнул, и от этого в голове словно начал движение каменный шар, раскачивающийся из стороны в сторону и ударяющий по черепу изнутри.
— У тебя есть твоя сыворотка, — заговорил я, с трудом заставляя пересохшее горло издавать звук. — С её помощью ты можешь легко заполучить моих людей. При чем тут я?