Ее травил весь город. Уволили с работы. Знакомые не узнавали. Прохожие обходили стороной. На нее тыкали пальцами на улице: "- Вон, смотри, эта, которая с черными трахается! Что, блядь, доигралась?"
Пьяные пэтэушники хотели ее изнасиловать. Она сама задрала юбку - вперед, ребята. Ее избили ногами. Врач в травмпункте оказалась единственным человеком в эту неделю, кто отнесся к ней по-людски.
- Девочка, в милицию не ходи, не помогут. Я тебя в журнал записывать не буду. Как же это ты так, не убереглась?
- Я ни с кем, я кровь сдавала.
Не поверила.
Какие-то нетрезвые мужики полночи выламывали ей дверь, чтоб выгнать из города, помешали спать соседям, их успокоили, потом кто-то подпалил дверь, обивка загорелась, дым вонючий, тушить не стала, страшно дверь открывать.
Она уезжала в Свердловск на автобусе в шесть утра. Несмотря на окрики водителя, люди стояли в проходе, места рядом с ней пустовали. Двумя рядами сзади какая-то бабка полдороги громко ворчала: "- Молодая, могла бы и постоять!" Недобро улыбаясь, Лена подошла и стала рядом с ней. Бабка опустила голову, вжавшись в кресло, но замолчать не смогла. За спиной Лены произошло движение, люди переместились на свободные места, снова очищая полосу отчуждения вокруг нее. Водитель гаркнул, остановил автобус. Тогда все расселись, выворачивая шеи прочь.
В Свердловске она пришла к заведующей донорской станцией:
- Вы заразили меня СПИДом. Это уголовное дело.
- Что ты, что ты. Та медсестра уже давно уволилась, ее уже нет. Ты не шуми тут, приехала и шумит, мы еще разберемся, кто кого заразил, - ей было страшно, она пахла страхом, она то начинала угрожать, то оправдываться, - вот тебе деньги, сто рублей, двести пятьдесят, вот четыреста, у меня больше нет, езжай в Москву, там клиника есть, там таких лечат.
Лене стало противно. Заметив, что она собирается уходить, заведующая попыталась забрать со стола полтинник назад.
Так Лена убегала в последний раз.
Ни в какую клинику Лена в Москве не пошла. Пристроилась реализатором на рынок, продавала всякую польскую дребедень. Жила сначала с двумя рыночными подружками в крохотной комнате с одной койкой. Спали по очереди, две на кровати - одна на полу. Лена научилась курить. Когда были деньги - то хозяин премию подкинет, то обсчитаешь кого-нибудь - покупали на троих один косяк. Потом появился дядя Степа, седой, еще не старый мужичок: "- Девочки, комната не нужна?" Девчонки презрительно отвернулись, а Лена согласилась. Она честно сказала дяде Степе, что у нее СПИД. Он только усмехнулся: "- У вас СПИД, а у нас спирт". Лена не знала, где он работал, раз в неделю приносил литровую бутыль спирта. Лена научилась пить водку. Так было легче терпеть его сопящие домогательства...
* * *
Она замолкла на полуслове.
- У меня есть брат, Филарет. Он говорил людям: "Облегчите душу. Отриньте грехи. Начните жизнь праведную. Есть еще время". У нас с тобой еще есть время.
Его рассказ был сух и обстоятелен, как милицейский протокол.
В эту ночь они не спали. Два одиноких зверя.
Утром в коридоре Виктора поджидал дядя Степа:
- Все, побаловался и хватит, выметайся. Нечего мне Ленку всяким гадостям учить.
В молодости дядя Степа был боксером, потом много лет - судьей. И сейчас оставался мужчиной крепким, хотя и тихо спивался. Виктор избил его, отмолотил до кровавой пены, впервые в жизни сделав это своими руками.
Днем, когда Виктор ушел в город, Лена снова плакала. Ей было тепло и спокойно, а слезы лились. К вечеру решение пришло.
- Витя, я уезжаю домой, к матери. Так будет лучше для нас обоих. Не нужно тебе это все, на тебя и так много свалилось.
Вот тут он ей и всыпал. Чтоб на всю жизнь дурить отучилась. А потом любил ее так, что она задыхалась от невероятного, немыслимого счастья.
Эпилог
Она не знала, куда Виктор уходил по утрам. Волк покидал берлогу и возвращался с добычей. Для нее лишь было важным, что он жив и вернулся, что охота оказалась удачной.
Едва заслышав шум в прихожей, она почувствовала, каким радостным он пришел сегодня. Он едва удерживал все в руках: огромный букет роз, огромная коробка самарских конфет, пакет со снедью, еще пакет - возьми, надевай, надевай! свадебное платье, белые туфли на шпильке.
В кухне уже все было готово. Она только чуть-чуть помучила его ожиданием, замерла на пороге. Он придирчиво осмотрел ее, она крутнулась на носочках платье вразлет. У подножия вазы с цветами - тусклое золото на синем бархате. И два паспорта.
- Вот, Виктор и Елена Синельниковы, прошу любить и жаловать.
- А почему Синельниковы?
- Тебе не нравится? Это девичья фамилия моей мамы.
- Витя, где ты это взял, - покачал отрицательно головой.
- Витя, что это были за люди?
- Это не люди, это мразь.
Она знала, как похолодели сейчас его глаза. И не позавидовала тем, кто их видел такими. Она не хотела, чтоб он хмурился. У нее тоже есть для него подарок.
Роды Виктор принимал сам.
Каким будет их сын, что унаследует от отца и матери? Виктор еще не знал, но не боялся узнать.
Ростов-на-Дону, май 1999 г.
Примечания
1 табанить - притормаживать лодку обратным гребком весла навстречу направлению движения
2 шип - вид осетровых рыб
3 белек - молодой тюлень этого года, еще сохранивший белый мех
4 откат - спиртосодержащая противооткатная жидкость из танковых пушек
5 цитолог - специалист, изучающий биологию клетки
6 Йога Патанджали - ортодоксальная, т.е. признающая авторитет Вед, религиозно-философская система
7 вайшешика - философская система
8 прана-яма - четвертая ступень хатха-йоги, дыхательная гимнастика; Виктор все термины употребляет, не сообразуясь с их значением
9 камералка - камеральная обработка - послеполевая обработка материалов (геодезических, геологических и т.п.)
10 плазма - имеется в виду процедура плазмофереза, при которой центрифугированием отделяется плазма крови, а красные кровяные тельца возвращаются донору.