Он вдруг пожалел, что не взял с собой нож или хотя бы камень. Кто знает, чего у Лешего на уме?
Прямо на глазах вечер в лесу превращался в ночь. Паша уже и не видел Лешего, только слышал хруст сучьев у него под ногами, да шорох прутьев о стенки бидонов.
Деревья неожиданно стали редеть, сделалось чуть светлее. Пашка остановился и увидел, что впереди поднимается небольшой холм, а на нем заброшенная церковь с ободранным скелетом купола и облупившимися стенами.
Эту церковь он видел давным-давно, еще когда лет в семь ходил с ребятами собирать ягоды. Говорили, что в ней живет черт.
Леший взошел на холм и вдруг полез вместе с бидонами в какую-то черную нору в земле, под фундаментом церкви.
Тут-то Пашке впервые стало по-настоящему не по себе. Чего он там забыл, куда лезет? Может, и вправду, колдун какой?
Когда Леший исчез, Пашка взбежал на холм, подошел к церкви и стал прислушиваться. Все равно, пока Леший вылезет, он уже десять раз успеет незаметно уйти.
Из темноты подвала доносилось только шарканье ног и позвякивание бидонов.
- О-оё-ёй, чей-то вы, София Александровна, совсем прихворнули-то!
Послышался хриплый вздох.
«Старуха там, что ли?» - в недоумении подумал Паша.
- А я вам вот покушать принес! Щас свет зажгу, а то темно!
Страшновато было спускаться в подвал, но любопытство пересиливало. Пашка нагнулся и как можно тише ногами вперед полез в дыру.
Как только он оказался внизу, тьму озарило пламя свечки. Пашка спрятался за каменным выступом. Он видел спину и бидоны Лешего, но не ту, с кем он разговаривал.
В ноздри заполз жуткий запах тлена.
- Во-о теперь нормально! - продолжал Леший. - У нас ведь как говорят...
Снова послышалось скверное, хрипучее дыхание. На этот раз его сопровождал тихий звон цепей.
- Щас я бидон-то открою...
Пашка осторожно выглянул из-за выступа.
Он ожидал увидеть что угодно: и сидящую на цепи жену Лешего, и даже какого-нибудь зверя, с которым сумасшедший зачем-то разговаривает, как с бабой...
Прикованное черными цепями на стене висело существо, телом напоминающее женщину. Только покрытое серой змеиной чешуей, с длинными, острыми когтями на руках и ногах. Оно было тощее, будто скелет. На плечи спадали седые, сухие как прошлогодняя трава волосы. А за плечами... Пашка зажмурил глаза и снова открыл, не веря самому себе. За плечами у чудовища росли громадные желтые крылья, с перепонками, как у летучей мыши и красными прожилками. Эти крылья безжизненным плащом распростерлись по стене, но все-таки чуть-чуть подергивались. Лицо у существа было женское, даже, может быть, когда-то красивое. Глаза большие, черные.
Леший открыл бидон, поднес его к губам чудища и наклонил, заливая подбородок и грудь густой, темной кровью.
С жадным чавканьем оно начало пить. Потом вдруг отвернулось и, издав булькающий, животный звук, разом выблевало всю кровь на пол.
Глаза твари зло уставились на кормильца.
- Покушать-то... - виновато пролепетал Леший.
Существо пыталось говорить, но до Пашки долетал лишь невнятный хрип и скрежет зубов.
- Свиньи, - промолвил Леший. - Свиная кровь-то...
Он наклонил ухо к клыкастой пасти.
- Да, да! Завтра приду с инструментом, штыри из стены вырву. Будете бегать...
Снова хрип.
- А да, это мы вам устроим, конечно! Силушки поднаберетесь сначала. А потом и того...
Тварь что-то кокетливо проворковала в ухо Лешему.
- А-а! - мужик разразился смехом идиота. - А я пожар устрою!
Пашка, как зачарованный наблюдал за этой сценой. Зрелище было настолько невероятно, что даже страх отступил куда-то на задний план.
Леший снова дал чудовищу крови. Существо высосало один бидон и принялось за второй. Паша видел, как от возбуждения содрогается его тело. Потом он заметил, что кожа постепенно начала принимать обычный человеческий цвет. Когти на ногах и руках превращались в ногти. Крылья как-то сами по себе отваливались от туловища.
Внезапно тишину оборвал чей-то чих. В следующий миг Пашка понял, что чихнул он сам.
Леший обернулся. Взгляд упырихи вонзился в чужака.
Она зарычала, заорала, завизжала, как стая бешенных кошек, как сотня ржавых ножей, скребущих металл.
Леший заорал вместе с ней и кинулся к лежащему в углу топору.
Пашка вылетел из подвала, как пуля из ружья. Бросился бежать вниз по холму, споткнулся, прокатился кубарем, вскочил и снова рванул. Следом за ним с диким воем несся Леший, рубя на пути что попадалось. Теперь Пашка боялся его, как саму смерть. Пашка чудом не выколол себе глаз, почти налетев на острый сук, едва не расшибся о ствол дерева, чуть не столкнулся лоб в лоб с летящей навстречу совой.