Пока мы не получим новых сведений из других мест, вряд ли удастся точно определить время этих погребений «второй династии» и развития связей с Индией. С исторической точки зрения мы вынуждены признать, что период после безжалостного разрушения храма А-анни-пад-ды в Эль-Обейде и вплоть до того момента, когда столицей страны около 2600 г. до н. э. стал город Лагаш, для нас представляет собой лакуну, продолжительность которой весьма неопределенна и зависит от того, какой хронологической системы придерживаться.
Мы нашли в Уре маленькую гранитную стелу с именем Урнанше, основателя династии лагашских царей. Эта находка, по-видимому, означает, что он же являлся сюзереном Ура. Надпись высечена предельно грубо. Должно быть, это было настоящей трагедией для Ура, славившегося во времена первой династии искусством своих мастеров и теперь подпавшего под власть варваров. По-видимому, народ однажды восстал, ибо внук Урнанше похваляется тем, что покорил Ур. Впоследствии, видимо, попыток освободиться больше не отмечалось. Лагаш продолжал властвовать над Уром на протяжении нескольких поколений, хотя главенство его было настолько ограниченным, что его правители даже не вошли в список царей.
На находящемся в стороне участке раскопок мы нашли глиняный конус с надписью, своего рода «жертву закладки». Надпись гласит, что четвертый преемник Урнанше Энаннатум I воздвиг здесь храм. Характерная деталь: этот храм был посвящен не Нанна, богу-покровителю Ура, а богу Лагаша.
После Энаннатума царем стал Энтемена. О его взаимоотношениях с Уром сохранилось красноречивое свидетельство. Расчищая участок позади зиккурата, мы нашли на мостовой в воротах внешней стены, выстроенной Навуходоносором в седьмом веке до нашей эры, большую диоритовую статую мужчины, облеченного в обычную шумерийскую одежду из овчины. На его плечах и спине сохранилась длинная надпись, перечисляющая благочестивые деяния Эктемены, «правителя Лагаша, возлюбленного Нанше, великого правителя Нингирсу, сына правителя Лагаша Энаннатума, старшего потомка из рода царя Лагаша Урнанше»; когда высекалась эта статуя, его называли «Энтемена, возлюбленный богом Энлилем». Из надписи совершенно ясно, что статуя предназначалась для Лагаша. По-видимому, либо сам Энтемена изменил свое решение и оставил ее в Уре, либо жители Ура, свергнувшие в то время или несколько позднее иго Лагаша, привезли к себе царскую статую как трофей. Так или иначе, она оказалась в Уре. Это была красивая и неплохо высеченная статуя (Лагаш приобщился к цивилизации!). Но еще в древности у нее отбили голову, а выступающий обрубок шеи отполировали до блеска. Остается только предположить, что после свержения ига Лагаша безголовая статуя свергнутого царя была выставлена где-то на улице и все прохожие в знак презрения били ее по обрубку шеи.
Совсем иное представление о лагашском периоде дает известняковый рельеф, найденный в сокровищнице храма богини луны. Он представляет собой пластинку с поверхностью около двадцати пяти сантиметров длины. В центре ее — дыра для штыря, по-видимому, чтобы прикрепить пластинку к стене храма. На пластинке высечены два барельефа. Сверху обнаженный в соответствии с ритуалом мужчина совершает возлияние перед изображением сидящего бога. Позади мужчины стоят еще трое других, меньших ростом и в тяжелых одеяниях. Внизу высечена такая же сцена возлияния, только не перед богом, а перед дверью ковчега, и за мужчиной здесь стоит изображенная в анфас верховная жрица в длинном одеянии и митре. Позади нее двое слуг несут один козленка, второй — венок или сноп для жертвоприношения.
Более поздние аналогии (о них пойдет речь ниже) разъясняют смысл этих изображений. Человек, совершающий жертвоприношение, по-видимому, сам царь. Его сан подчеркнут большим ростом. Верховная жрица — дочь царя. Положение верховной жрицы бога луны в Уре было настолько значительно и, очевидно, настолько выгодно, что с глубокой древности и вплоть до последних дней существования города его по традиции занимали члены царской семьи. Когда у царя не было дочери, верховным жрецом становился его сын. И если правители Лагаша тоже подчинились урской традиции, как можно предположить по нашему барельефу, высеченному определенно в лагашском стиле, это, очевидно, означает, что они пытались как-то умиротворить своих подданных в Уре.