В то время наши арабы-землекопы были еще неопытны, и мы все время твердили им, чтобы они ни в коем случае не трогали с места ни одного кирпича. Поэтому, получив мой приказ, они сначала никак не могли понять подобного святотатства, а потом вдруг решили, что мы ищем здесь спрятанное золото. Как ни пытался я их убедить, что нас интересует всего лишь второй мощенный кирпичом пол, мне это не удалось. Наладив работу, я вышел из здания, но через несколько минут один из арабов прибежал за мной. «Мы нашли золото!» — кричал он. И действительно, сразу же под плитами вымостки оказался настоящий клад золотых бусин, серег и подвесок, а также золотая булавка с маленькой женской фигуркой в длинном одеянии. Очевидно, кто-то в момент опасности спрятал здесь часть храмовых сокровищ, по-видимому украшения богини, а потом так и не смог воспользоваться этим тайником.
В то время мы по своей неопытности не смогли оценить одну любопытную особенность обнаруженного клада. Лишь позднее нам стало ясно, что он состоял из предметов разных эпох. Некоторые были изделиями нововавилонского или персидского периода, но часть весьма характерных бусин по своему типу восходит к отдаленному времени царствования Саргона Аккадского. Это говорит о том, что драгоценные предметы могли храниться в сокровищницах храмов сотни и даже тысячи лет.
Наша находка была столь же интересной, как и неожиданной. В первые дни раскопок она помогла нам завоевать известную репутацию, но больше мы не нашли ничего ни в одной из комнат храма. Такое совпадение окончательно убедило наших рабочих в том, что мы знали о существовании клада. В самом деле, почему я приказал им поднять именно эти двенадцать кирпичей?
К счастью, кроме золота, под полом оказалась и вторая вымостка, и каждый четвертый ее кирпич был помечен длинной печатью Навуходоносора. Нижняя вымостка во всех подробностях походила на пол персидского периода: на ней стояли такие же скамейки, столы и алтари, и на внешнем дворе — такой же центральный алтарь. Не сохранилось только второго алтаря со стоком, но уровень вымостки за линией крыльев здания раньше точно так же понижался уступом и переходил в широкий двор, простиравшийся до стен храма. Внешний двор оказался сильно разрушенным. Большая часть вымостки здесь исчезла, а уцелевшая почему-то была очень неровной — вся в буграх и провалах. Впрочем, причина нам стала вскоре ясна, и дальнейшие раскопки подтвердили наши предположения. Вымостка была настелена поверх разрушенных помещений. Там, где внизу стояли стены, она осталась на прежнем уровне, но между стенами заполнявший комнаты грунт осел, и здесь образовались провалы. Эти погребенные под вымосткой комнаты некогда были кладовыми Энунмаха времен Куригалзу. Касситский царь восстановил их точно по плану своих предшественников периодов Ларсы и третьей династии Ура. А эти правители в свою очередь, как уже говорилось в предыдущих главах, старались сохранить первоначальный наземный план.
В соответствии с древним планом наше маленькое пятикомнатное святилище было обособленно: оно стояло позади главных зданий, и к нему вел проход, огибавший святилище с трех сторон. По другую сторону прохода располагались кладовые и жилища жрецов; они занимали все свободное пространство храмового двора и совершенно закрывали святилище. Помимо того, что его почти не было видно, проход к святилищу тоже был до крайности затруднен. Я уже говорил, что комнаты святилища весьма невелики: одновременно они могли вместить лишь немногих. Если сопоставить это с относительной недоступностью здания, возникает предположение, что Энунмах предназначался для каких-то тайных обрядов, подобных тем, которые совершались в гаремном храме, особом брачном святилище бога. Сюда приходили только жрецы и тайно поклонялись божественным супругам.
Когда Навуходоносор приступил к реконструкции храма, древняя традиция была полностью отброшена. Само святилище, небольшое пятикомнатное здание, осталось прежним, но все склады перед ним были срыты. По бокам святилища пристроили крылья, так что получился квадратный открытый с фасада двор. На месте прохода настелили приподнятую вымостку с алтарем посредине. В переднем зале святилища против входа воздвигли пьедестал и поставили статую. А перед святилищем, где раньше находился настоящий лабиринт различных помещений, расчистили широкий нижний двор, способный вместить толпы зрителей. В древнем храме все было тайным, а теперь верующие могли видеть, как жрецы совершают жертвоприношения на алтаре под открытым небом, и лицезреть через открытую дверь в полумраке святилища изваяние божества.