Зато мы знаем наверняка, что Мардукнадинаххе (1116–1101 гг.) отремонтировал Энунмах. В развалинах здания сохранился на месте опорный камень двери с его именем. Найденный нами также на месте медный цилиндр, который лежал под кухней храма Нанна в северо-западной части террасы зиккурата, надписан именем Ададаплуиндиннама (1083–1062). Этот правитель называет себя «кормильцем Ура» и говорит, что он «обновил Эгишнунгал», однако до наших дней от его работ сохранился лишь небольшой участок кирпичной вымостки у северо-восточного фасада зиккурата, да еще такой же участок на нижнем большом дворе.
В XII–XI вв. цари снова начинают проявлять интерес к благоустройству Ура. Впрочем, как свидетельствуют материальные памятники того времени, этот интерес был не слишком велик. Но так или иначе, касситские правители были последними из этой династии, кто еще мог покровительствовать Южной Месопотамии. Власть над Югом ускользнула из их рук и перешла к ассирийским царям, а из них никто не предпринимал в Уре никаких общественных работ вплоть до середины VII в. до н. э., когда на трон взошел Ассурбанипал.
В VII в. до н. э. должность правителя Ура, по-видимому, стала передаваться по наследству. Уром правил некий Нингалидиннам, а затем (уже в царствование царя Ассирии Ассурбанипала) его сын, Синбалатсуикби. Город достался ему в весьма плачевном состоянии, однако, будучи человеком необычайно активным, Синбалатсуикби составил обширную программу восстановительных работ. Интересно отметить, что из множества его надписей закладки мы нашли только две, где сказано, что такая-то работа предпринята «ради дыхания жизни царя царей и его царя Ассурбанипала». Во всех остальных случаях правитель ставил только свое имя и титул и имя своего отца, как бы подчеркивая, что эти здания восстановлены по его собственной инициативе, а возможно, и за его счет, без помощи центральных властей. По-видимому, он был в достаточной мере независим. Произведенные им работы вызывались насущной необходимостью. «Великие стены Этеменигура (террасы зиккурата) и его платформа давно лежали в развалинах, и основание их было погребено. Я нашел то место, где стояли разрушенные ворота, я построил подпорную стену террасы, я возвел верхнюю часть ворот. Дверь из самшита, лучшего дерева с далеких гор, — створки ее несокрушимы, вертикальный брус из золота, поперечина из светлого серебра, — посадил я на бронзовый полоз и сплошь оковал серебром, дабы врата в святилище оракула, в доме предсказаний, стояли во веки веков». Так гласит надпись на опорном камне, найденном нами на месте в дверях Дублалмаха. Именно на него опиралась та самая дверь из самшита и драгоценных металлов. Да и сам камень тоже неплох. Светло-зеленый, похожий на полевой шпат, он прекрасно поддается полировке. Однако стоил он правителю немного, потому что по сути дела это всего лишь верхняя часть «межевого знака», который раскололи пополам. Дверь, разумеется, исчезла бесследно. Возможно, что она, действительно была великолепна и соответствовала описанию. Однако все похожие здания были построены довольно скверно, из кирпича-сырца. Разумеется, Синбалатсуикби старался сделать их как можно лучше, и тем не менее его сооружения нельзя сравнивать с постройками древних царей.
Дублалмах не только восстановили, но и расширили, пристроив ко всем стенам древнего двухкомнатного святилища новые помещения. Интересно отметить, что эти новые комнаты были построены над высоким пьедесталом, на котором стоял Дублалмах царя Куригалзу, — факт, красноречиво свидетельствующий о состоянии давно заброшенных сооружений. За истекшие столетия открытый двор перед Большими воротами был постепенно завален мусором более чем на полтора метра, так что пьедестал оказался полностью погребенным; теперь уровень двора лежал в одной плоскости с полом святилища. Именно на этом основании Синбалатсуикби и воздвиг новые пристройки. Как я уже говорил, он пользовался кирпичом-сырцом, однако при этом старательно копировал рисунок стен с желобами святилища Куригалзу, которое, по-видимому, сохранилось полностью. Он оштукатурил глиной и новые и старые стены и выбелил все здание, поэтому, несмотря на дешевизну такой реставрации, храм выглядел превосходно. «Я воздвиг подпорную стену платформы (Этеменигура)», — заявлял правитель, и наши раскопки подтверждают правдивость его слов. В юго-западной части большого двора Нанна, там, где он примыкает к террасе зиккурата, хорошо сохранились следы работ, произведенных при ассирийцах. Синбалатсуикби поднял уровень двора, заваленного толстым слоем мусора, и покрыл его глинобитным полом. Он построил заново стены из кирпича-сырца, но и здесь тоже точно скопировал декоративные полуколонны, введенные за тысячу лет до него царями периода Ларсы. Когда мы откопали эти стены, они все еще были высотой от ста двадцати до ста шестидесяти сантиметров, и на них довольно хорошо держалась побелка. Глиняный конус закладки, найденный под полом в северных воротах подтвердил, что это постройка Синбалатсуикби.