Когда-то Эдгар По, тоже любимый писатель, выпустил повесть «Приключения Артура Гордона Пима» — о том, как славный парень Пим оказался на зверобойном бриге «Грампус» в антарктических водах и там таинственным образом исчез, сгинул вместе с бригом. Об Антарктике в то время толком ничего не было известно, и фантазия Эдгара По набросила на ледовый материк мистический покров. При всем том даже самым безудержным своим фантазиям этот превосходный мастер умел сообщить полную достоверность. Да, так оно и было, думали читатели: Антарктика полна страшных загадок, там человека подстерегает гибель…
Жюль Верн очень любил Эдгара По, но не любил неразгаданных тайн. И он по-своему почтил память американца — написал в 1895 году роман «Ледяной сфинкс», в котором предпринял поиски пропавшего «Грампуса» и несчастного Пима. Рукопись «одного янки из Коннектикута», то есть повесть Эдгара По, наводит героев Жюля Верна на последний путь «Грампуса». Они идут по следу, они преодолевают тысячу опасностей и узнают все о разыгравшейся полярной трагедии. И для каждой из фантастических деталей, разбросанных по книге богатым воображением Эдгара По, Жюль Верн подбирает сугубо реалистическое объяснение.
И как бы лейтмотивом проходит через книгу Жюля Верна молящий шепот друга Артура, метиса Дирка Петерса: «А как же Пим? Бедный Пим…» Эта мольба влекла героев Жюля Верна дальше на поиски — даже при обстоятельствах, когда следовало, казалось, позаботиться только о себе.
Валерий шел по голым скалам, по бесприютным базальтам Кергелена — тем самым, по которым шли герои Жюля Верна, расспрашивая жителей острова, последних людей, видевших экипаж «Грампуса». И этот вопрос: «Не заходил ли сюда промысловый бриг «Грампус»?" — едва не сорвался с его уст, когда он проходил мимо гофрированного сарая, у входа в который толпились люди с грубыми, обветренными лицами. Ему и в голову сейчас не приходило, что не было в действительности никакого «Грампуса», никаких героев Жюля Верна, не было несчастного Пима.
И он бормотал на ходу:
— А как же Пим? Бедный Пим…
В портовой таверне их уже ожидали Русто, Мюло и боцман Жорж. Здесь было шумно и накурено. Сидевшие за столами зверобои в кожаных и меховых доспехах, в зюйдвестках и высоких сапогах словно бы сошли со страниц пиратских книжек. Над стойкой высилась грузная фигура бармена с бритой головой и застывшей улыбкой, открывавшей два ряда металлических зубов.
— Ух и зверюга! — восхитился Валерий, глядя на бармена.
Разбитной кельнер со стуком поставил на стол бутылки, потом принес блюда с салатом и жареной рыбой.
— А где Франсуа? — спросил Русто. — Разве он не сошел на берег?
— Он был с нами, — сказал Мальбранш, — но в таверну не захотел идти. Я отправил его на судно. Пусть выспится.
— Бедный мальчик, — сказал Русто. — Это его первый рейс, но держится он молодцом, не так ли, друзья? — Он поднял стакан. — Ваше здоровье, милая Нонна. Вы тоже держитесь молодцом.
Часа два спустя они вышли из таверны в ветер и темень и направились к пирсу, освещенному подслеповатым фонарем. Шлюпки у пирса не оказалось — ну да, ее же увел Франсуа обратно на судно. «Дидона» стояла недалеко от берега, вон светятся ее огни в тусклых ореолах.
— На «Дидоне»! — крикнул Мюло, приставив ладони рупором ко рту. — Эй, Арман!
Молчание. Только завывал штормовой ветер.
— На «Дидоне»! — гаркнули все хором, а Валерий свистнул в два пальца.
— Есть «Дидона»! — донесся голос матроса-мальгаша. Его фигура возникла под кормовым фонарем.
— Гони сюда шлюпку!
— Шлюпка у пирса! — последовал ответ.
— Нету у пирса! — заорал Мюло. — Давай гони скорее!
С «Дидоны» донеслось:
— У другого пирса! Правее! Пра-аво смотри-и!
И верно, у соседнего пирса, метрах в двухстах, покачивалась белая шлюпка. Пришлось идти туда.
Коричневое лицо матроса-мальгаша было обрамлено светлым мехом капюшона.
— В чем дело, Жильбер? — спросил Русто, первым поднявшийся по трапу на борт «Дидоны». — Почему шлюпка была привязана у другого пирса? Кто на берегу?
— Мосье Ур и Франсуа, — ответил мальгаш.
— Ур на берегу? — удивилась Нонна. — Вы не ошиблись, Жильбер?
— Я ошибся? — Мальгаш засмеялся. — Значит, мои глаза не мои. Значит, я не видел, как Франсуа приплыл на шлюпке, а потом он вышел вместе с мосье Уром, и они сели в шлюпку и пошли к берегу. Значит, это видели не мои глаза…
— Они ничего не сказали? А почему пошли к другому пирсу? — спросил Русто. — Впрочем, откуда тебе знать. Где Арман?
— Арман спит, я сменил его в девятнадцать. И Фрето спит.
— То, что Фрето спит, слышно на весь Кергелен. Значит, ты сменил Армана, — Русто взглянул на светящийся циферблат своего хронометра, — два часа с четвертью тому назад. А когда ушли Ур и Франсуа?
— Я принял вахту, и тут приплыл Франсуа. Очень скоро.
— Выходит, они уже почти два часа на берегу…
Русто, сунув руки в карманы анорака, задумчиво обвел взглядом скудно освещенный берег. Внизу, на черной воде, билась о борт «Дидоны» шлюпка, привязанная у трапа. На промысловых судах, стоявших в гавани, вразнобой ударили склянки.
— Не понимаю, — сказала Нонна Валерию. — Не понимаю, что заставило Ура сойти на берег. Куда мог повести его Франсуа?
— Ну, мало ли, — сказал Валерий. — Может, они решили присоединиться к нам, но по дороге их что-нибудь задержало…
— Не понимаю. Не понимаю, — твердила Нонна, стискивая руки. — Он не хотел сходить на берег. Он чего-то боялся…
— Боялся? — Валерий вытаращил на нее глаза. — Первый раз слышу. Да брось, что еще ты выдумала! Пойдем в каюту, может, он там записку оставил.
Они прошли в каюту, которую занимали Ур и Валерий. Никакой записки тут не было. Слабо пахло луком. На столе лежали раскрытый атлас морей, стопка книг, учебник французского языка, какая-то плоская коробочка.
— Смотри-ка! — Валерий схватил коробочку. — Это же его блокнот!
Крышка блокнота стояла косо, были видны ролики с пленкой.
— Ну, значит, Ур отлучился ненадолго, — сказал Валерий. — Он же никогда с блокнотом не расстается. Даже спит с ним в обнимку. Не дрейфь, Нонна! Скоро он вернется.
Бодрый тон и уверенность Валерия подействовали на Нонну успокаивающе. Но время шло, а Ур и Франсуа все не возвращались. Тревога с еще большей силой охватила ее. И когда Русто решил отправить на берег поисковую группу, Нонна заявила, что пойдет тоже.
— Вам не надо, Нонна, — уговаривал ее Русто. — Не женское занятие лазать по скалам.
Но она настояла на своем. И отправилась с Арманом, Валерием и Шамоном на берег. Блокнот Ура она взяла с собой.
Они высадились на тот пирс, к которому, по словам мальгаша, ушли Ур и Франсуа. Светя ручными фонариками, пошли по стонущим деревянным мосткам к домику администрации. Заглянули на местную радиостанцию. Безрезультатно. Ледяной ветер ударил им в лицо, когда они повернули к таверне. Расспросы ничего не дали — ни бармен, ни зверобои, сидевшие тут, и понятия не имели, куда подевались двое из экипажа «Дидоны».
Обошли один за другим все домики поселка. Миновали склад — длинный сарай из гофрированного железа. Дальше дорожка уходила к обрыву, к диким нагромождениям скал, в необжитую тундру. При мысли о том, что Ур где-то там, за стеной мрака и неизвестности, Валерий передернул плечами. И пробормотал невольно:
— А как же Ур? Бедный Ур…
Долго кричали, звали, мучительно вслушивались — не принесут ли порывы ветра ответный зов. В темной пристройке сарая вдруг возник прямоугольник света и в нем — силуэт человека с красным огоньком сигареты.
— Кого вы потеряли, ребята? — спросил по-французски старчески надтреснутый голос.
Арман устремился к нему и вступил в разговор. Нонна и Валерий не все понимали, и Шамон им переводил. Нет, этот человек, оказавшийся кладовщиком со склада горючего, ничего не знал о пропавших. Да никуда они не денутся, добавил он, где-нибудь надрались и отсыпаются теперь, что еще на Кергелене делать в штормовую погоду? Вечером вот тоже — ходили тут, искали кого-то, а потом понесли пьяного. Нашли, значит…