— Не знаю, как ты, Нонна, — сказал он, — а Валерий, наверно, давно понял, что я не просто вернулся на Землю жить среди людей, как живут мои родители… что у меня была определенная цель…
— Мне приходило это в голову, — подтвердил Валерий. — Но вообще-то… как-то забывалось… Не хватало, что ли, времени хорошенько подумать. Так ты разведчик, Ур?
— Да, — не сразу ответил Ур. — Помнишь, Валера, как ты заполнял мою анкету? В графе «Место рождения» ты написал «Транспортное средство». Я еще тогда задумался: где же моя родина? Древний Шумер, которого я никогда не видел и которого давно нет на свете? Или планета Эир? Я вырос на Эире, там я получил образование и воспитание, — значит, это и есть моя родина…
— Нет, — быстро сказала Нонна, — твоя родина здесь. Ты сын землян и сам землянин. Ур, тебе трудно говорить. Не надо. Ни о чем не рассказывай.
— Я вырос на Эире, и это был мой мир. Других я не знал и не хотел знать. Конечно, я сознавал свою непохожесть на них. Это мучило меня. Больше всего мне хотелось быть таким, как все. Хотелось страстно, до ненависти к собственному лицу и телу. Но это был мой мир. И когда мне предложили лететь на Землю… Нет, — вздохнул он, — не с этого надо начать. Надо начать с той эирской экспедиции. Первое знакомство с землянами создало у эирцев впечатление о Земле как о планете дикой, населенной крайне агрессивными существами, и на своих картах они сделали пометку, означающую низшую степень разума. Вместе с тем они подметили потенциальную способность земных племен к быстрому развитию. Покидая Землю — с моими родителями на борту, — экспедиция забросила в океаны несколько следящих маяков. Они обязаны были сделать это. Два маяка действуют до сих пор…
— Где они находятся? — перебил его Валерий.
— Ты знаешь. Это «дьявольские треугольники».
Валерий коротко свистнул. Вот как! Конечно, он знал о «дьявольских треугольниках». Так называют два района: один — в Атлантике, между Флоридой, Бермудами и островом Вьерж, а второй — в Тихом океане, между Японией, Северными Филиппинами и островом Гуам. Там бывают страшные бури и мертвая зыбь, врут компасы и не проходят радиоволны, там бесследно исчезают корабли, не успев выкрикнуть SOS…
— Маяки регистрировали мощные взрывы и анализировали состав атмосферы. Информация поступала на Эир и обрабатывалась… ну, можно назвать эту машину машиной прогнозов. Раз за разом прогнозы приобретали все более тревожный характер. Они предсказывали опасность для Эира…
— Опасность со стороны Земли? — изумилась Нонна.
— Да. Агрессивные от природы земляне, вооруженные ядерным оружием, выйдут в открытый космос, — такой прогноз был сделан, и его расценили как отдаленную, но реальную опасность для старых цивилизаций Галактики. Я был послан на Землю, чтобы определить степень опасности, дать достоверную информацию. Я понимал ответственность своей задачи и был полон энтузиазма…
— Ты определил степень опасности? — спросила Нонна.
— Я старался понять земную жизнь. Мне было так трудно, что невозможно выразить. В минуты слабости я просил отозвать меня… Погоди, Нонна, не торопи, я отвечу на твой вопрос… Жизнь на Земле, кроме самых общих принципов, определяющих условия существования разума в Галактике, нисколько не похожа на жизнь Эира. Там… как бы сказать… ну, все в высшей степени рационально. Там нет такой разнородности и пестроты, которые ошеломили меня на Земле… Не буду отвлекаться. Да, я старательно выполнял свою задачу. На Эире не только получали регулярную информацию от меня, но и видели моими глазами, слышали моими ушами. Они плохо понимали многое, и я как умел объяснял… Я пришел к выводу, что машина прогнозов преувеличила опасность…
— Преувеличила! — Валерий вскочил и принялся расхаживать по тесному отсеку. — Ты им скажи, непременно скажи, что они могут спокойно спать на своих кроватях, черт дери…
— Я тоже уверена, что ядерных налетов на Эир и любые другие населенные планеты не будет никогда, — резко сказала Нонна. — Просто обидно, что они считают нас дикарями!
— Не надо обижаться, — посмотрел на нее Ур. — У них были достаточно серьезные основания считать землян агрессивными.
— Да как же можно так обобщать? Ну, были войны, и сейчас есть. Ну, существуют агрессивные группы, реваншисты всякие, монополисты, фабриканты оружия — мир пестр и разнороден, в этом ты прав. Но нельзя же всех людей под одну гребенку!
— Вот именно, — недовольно проворчал Валерий. — Они вроде тех мастеров скороспелых выводов, которые считают: сегодня в школу опоздал завтра сберкассу ограбит…
— Что вы накинулись на меня? — спросил Ур. — Я же говорю, что информировал Учителя… я правильно информировал эирцев, что прогноз ошибочен… что есть на Земле могучие силы, которые не допустят вывоза ядерного оружия в космос.
— Послушай, — остановился перед ним Валерий. — Ты информировал правильно, ты молодец. Ну, а если бы ты подтвердил прогноз? Что было бы тогда? Война миров?
— Теперь не уэллсовские времена, Валера, чтобы лететь, высаживаться, чем-то рисковать…
— Я помню, помню! Ты мне однажды сказочку рассказал, я запомнил, как грозились схлопнуть Солнце. Это про них ты рассказывал, про эирцев своих?
— Сказка есть сказка…
— Не крути, Ур! Могут они устроить звездный коллапс? Да или нет?
— Могут. Потребуется такое количество энергии, что трудно себе представить, но в принципе это возможно… Что вы так всполошились, ребята?
— Да видишь ли, — ворчливо сказал Валерий, садясь на место, — лично я обожаю загорать. Хочется еще полежать под солнышком кверху спиной…
— Почему бы эирцам не вступить в прямой контакт с нами? — сказала Нонна. — Разве это хуже, чем вести тайные наблюдения?
— С кем бы они вступили в контакт? До моей отправки сюда население Земли представлялось им скопищем враждующих племен.
— Какая чушь! Как будто нет ничего, кроме вражды! Ты расскажи им, Ур, о движении за мир. О международном сотрудничестве ученых в Антарктике, о нашем соглашении с американцами о совместных полетах в космос, о международной службе погоды, о спасании на морях, о помощи при стихийных бедствиях…
— Об Олимпийских играх, — вставил Валерий.
— Наконец, есть международные организации, Совет Безопасности например, который мог бы назначить авторитетную группу экспертов…
— Верно, все верно, — сказал Ур. — Они теперь знают об этом. Но контакт… Может быть, они найдут нужным вступить в контакт, но что-то я сомневаюсь. Слишком разные уровни. Скорее всего, они решат подождать, пока Земля достигнет второй степени разума.
— А что это такое? — спросил Валерий.
— Что это такое? — повторил Ур. — Хорошо. Попробую объяснить популярно… Помнишь, я у тебя прочел уйму старых книжек с чердака? Там был один роман Эдгара Берроуза…
— Берроуз? — сказала Нонна. — Это автор «Тарзана»?
— «Тарзан» там был тоже, без начала и конца. Но я говорю о другой его книжке, она называлась «Дочь тысячи джеддаков». Это космическая фантастика, и ее герой, Картер такой, путешествует по космосу без корабля и скафандра. Сконцентрирует волю — и перемещается натуральным образом на Марс…
— Чепуха! — воскликнула Нонна.
— Верно, чепуха. Такого быть не может. Другое дело — сама идея трансформации энергии мозга в физическое движение. Разум — это ведь не просто продукт высокоорганизованного мозга. Это — и энергия. Но для получения энергии требуется определенная система. Мозг постоянно принимает информацию, рассеянную вокруг; этот прием, не организованный в систему, стохастичен. Мозг может и должен быть настроен на направленный прием информации, и тогда мышление включается в информационные поля. Тогда оно становится не просто продуктом энергетики мозга, но и, многократно усиленное, само превращается в источник энергии. Эту энергию, которую дает коллективное, организованное в систему мышление, давно освоили на Эире. Можно это назвать интеграцией мыслительной энергии.
— Коллективное мышление, — задумчиво сказал Валерий. — Где-то я читал… где-то было подсчитано, что мыслительная энергия двух миллионов человек, мыслящих синхронно, может зажечь сорокаваттную электрическую лампочку…