— Вот ты сказал, что я посинел, — проговорил он, помолчав, — а я этого не замечаю. Точно так же не замечаешь и ты «дополнительной» энергии.
— Да откуда ей взяться? Из воздуха, что ли?
— Немного подальше, — сказал Ур. — Из центра Галактики.
— Что? — вскричал Валерий. — Космическое излучение в форме простой электроэнергии? Иди, иди, Ур, поплавай еще в пруду, а то, как видно, перегрелся малость на солнце…
— Я перегрелся не больше, чем ты, поскольку солнце над нами одно. Излучение из центра Галактики доходит до Земли настолько ослабленным, что никакие приборы и ни в какой форме его не улавливают.
— Ты хочешь сказать — никакие приборы, кроме твоего?
— Да. Этот прибор — высокочувствительный.
— Значит, трехгранная проволока из ниобия…
— Ниобий хороший материал, но и он недостаточно чист для регистрации галактических частиц. Но в сочетании с пачкой вот этой пленки…
— А, твой таинственный блокнот! Я видел, ты засадил пленку из блокнота в прибор, но подумал, что это для пущей изоляции. Дай посмотреть, Ур. — Валерик вгляделся в еле различимый, тончайший узор на молочно-белой поверхности пленки. — Микроструктура какая-то. Да, такую пленочку даже Ованес Арсентьевич не достанет. Из чего она сделана?
— Ближе всего это к ниобию. — Ур протянул руку и забрал у Валерия блокнот.
— И ты знал заранее, что мы получим здесь такой эффект? — спросила Нонна после паузы.
— Я не был уверен. Все-таки здесь очень слабое течение. Хорошо бы испытать прибор в океанском течении. Там мы получили бы более показательную магнитную аномалию.
— Аномалию? — переспросил Валерий. — Твой прибор показывает дополнительную величину ЭДС за счет улавливания космического излучения трудно поверить, но допустим, что это так. Но при чем тут аномалия? Ты слышишь, Ур?
— Я слышу, — ответил тот, глядя в темнеющую на востоке степную даль. — «Дополнительная» энергия, которую мы обнаружили в течении Джанавар-чая, искажает здесь магнитное поле.
— Что именно искажает? Склонение?
— Да.
— Странно, — сказал Валерий. — Где-то я читал, что есть два места на Земле, одно в Атлантике, другое в Тихом океане, их называют дьявольскими треугольниками. Там внезапно начинаются страшные бури и стрелки компасов показывают на географический север вместо магнитного. Знаешь ты об этом?
Ур поднял взор на Валерия и тотчас отвел в сторону, опять уставился на восточный горизонт.
— Искусственная аномалия, значит, — задумчиво сказал Валерий. Джанаварская аномалия… Джаномалия, — сократил он. — Космическая составляющая речных токов…
— Речные токи нам мало что дадут, — сказал Ур. — Океанские — другое дело.
— Пора ужинать, — сказала Аня. — Разожгли бы костер, ребята.
Костер догорал. Языки огня как бы нехотя долизывали красные, в черных трещинах головешки. Быстро сгущалась, наползала на степь темнота.
Аня вылила из чайника остатки кипятка в кастрюлю и сполоснула миски и кружки.
— Смотрите, луна какая, — сказала она тихо. — Одна половина яркая, а другая — темная и кажется меньше…
— Пепельный свет, — вставил Валерий.
— В городе я такой луны никогда не видела. Здесь она другая. Не привычный фонарик в небе, а космическое тело. Подумать только — там побывали люди… Страшно даже представить себе — вечно черное небо, ни воды, ни ветра, ни дерева…
— У нас тоже сейчас черное небо и безветренно, ну и что? А вместо воды у нас Джанавар-чай, так, одно название, что река.
— Ну что ты вечно споришь? — сказала Аня, но в вопросе ее не слышалось ноток раздражения, а была необычная мягкость. — Споришь и спо-оришь, как пятиклассник.
— Кто спорит? — Валерий бросил в костер сигарету. — Я просто поддерживаю разговор. Не хочешь пройтись, Анечка?
Он обнял ее за плечи, и они ушли.
Ур подкинул в гаснущий костер сухую ветку карагача. Она занялась не сразу. Отсвет огня пробежал по лицу Ура.
Нонна сидела рядом, обхватив руками согнутые колени.
— О чем ты думаешь, когда вот так смотришь на огонь? — спросила она после долгой паузы.
— Думаю о том, как красив огонь.
— Мне казалось, больше всего ты любишь воду.
— Воду я тоже люблю.
— Добавь к ним еще два элемента — землю и воздух, — и ты станешь последователем одного древнегреческого философа…
— Эмпедокла, — кивнул Ур. — Как раз недавно я читал о нем в «Истории философии». Четыре первоэлемента природы, и их приводят в действие две противоборствующие силы — любовь и ненависть. Наивный материализм. Почему ты сказала, что я могу стать его последователем?
— Не знаю… Но я бы не очень удивилась, если бы это было так. В тебе есть что-то первобытное…
Ур посмотрел на нее.
— Во мне что-то происходит, — сказал он. — Я сам не могу понять, потому что раньше никогда такого не испытывал.
— Могу тебе объяснить. — Нонна тряхнула головой и поднялась. — Просто ты приревновал Аню к Валерию.
— Ты уходишь?
— Да. Лягу спать.
— Не уходи, Нонна. Я хочу с тобой поговорить.
Она снова села на поролоновую подстилку, сама удивляясь своему послушанию.
— Ну, говори.
— Не знаю, с чего начать. Меня что-то томит. Вот там, — он указал в сторону, куда ушли Валерий с Аней, — как будто кто-то притаился и подстерегает в засаде…
— Чепуха, — сказала Нонна.
Ур посмотрел на ее четкий, как бы обведенный красным контуром профиль.
— Так по-твоему — я ревную?
— Это не мое дело, — ответила она. — Разберись сам. — И помолчав: — Я все думаю о том, что произошло сегодня. О джаномалии этой… Ты сказал, что речные токи ничего не дадут, другое дело — океанские. Что ты имел в виду?
— Да ничего особенного… Ревновать Аню — это значит желать сейчас быть на месте Валерия? Обнять ее и целовать, да?
— Ох… Отвяжись, Ур…
— Никто не хочет мне толком объяснить, — сказал он с печалью. — В отношениях мужчин и женщин я наблюдаю какие-то странные сложности. Меня привлекает Аня, но общаться с ней — значит… как это говорится… испортить отношения с Валерием. Меня привлекаешь ты, но я уже опасаюсь, не вызовет ли мое общение с тобой неведомых осложнений…
— Кто еще тебя привлекает? — спросила Нонна, надменно вскинув голову.
— Такие вопросы называются ироническими? — Ур вздохнул.
Нонна искоса посмотрела на него. Для чего ему понадобилось разыгрывать ее? Не полагает ли Ур, что она, Нонна, поверит в его неопытность? Как бы не так!
Но что-то в грустном выражении лица Ура, в его поникших плечах невольно вызывало в ней чувство сострадания. Что-то было в нем от обиженного, не понятого товарищами мальчишки…
— Могу тебя успокоить, — сказала она мягче, — общение со мной не грозит осложнениями. Все-таки я хотела бы получить ответ на свой вопрос… Ты слышишь?
— Слышу. — Ур отмахнулся от роя искр, выстреленных костром. — Я говорил об электрических токах в океанских течениях. Ты ведь знаешь, как проявляют себя в океане магнитные аномалии. Даже небольшие аномалии могут на сотни километров спустить вниз границу радиационного пояса. Представь себе, как воздействует на магнитное поле обнаруженный сегодня эффект…
— Джаномалия, — вставила Нонна.
— Да. Космическая составляющая океанских токов, будучи преобразована, может дать полезный выход электроэнергии.
— Каким образом ее брать? Уж не из воздуха ли?
— Из окружающей среды, — кивнул Ур. — Но это, конечно, не так просто. Придется упорядочить магнитное поле Земли, чтобы планета превратилась в стабильный, надежный генератор.
— Упорядочить магнитное поле? Что это значит?
— Это значит — совместить магнитную ось Земли с осью вращения.
Нонна ошеломленно воззрилась на Ура.
— Ты собираешься изменить наклон земной оси? — Она хмыкнула. — Лучше не утруждай себя. Этим уже безуспешно занимались герои Жюля Верна.
— Земная ось пусть останется на месте, зачем нам смещать климатические пояса? Я говорю о смещении магнитной оси. Чтобы магнитные полюса совпали с географическими.
— Легко сказать, Ур… Мы даже не знаем точно, почему они не совпадают, — как же ты совместишь их?
— Почему полюса не совпадают — вопрос особый. Повернуть же магнитную ось, насколько я понимаю, задача выполнимая. Сам Мировой океан предлагает для этого свои услуги. Есть уникальное кольцевое течение, опоясывающее планету…