Обо всем этом, однако, он не мог рассказать никому. Даже Нонне.
- Ур, - сказала она, - я просто не могу видеть тебя таким мрачным. Иногда мне кажется, что ты болен… не могу понять, что с тобой происходит… Тебе плохо с нами?
- Нет. - Теперь его взгляд прояснился. - Но я вам только мешаю.
- Не смей так… Ничего подобного! Валерка сгоряча тебе наговорил. Просто мы очень встревожились, когда ты исчез…
- Я мешаю, - повторил он с затаенной горечью. - Я ведь вижу… тебе приятно и весело с Шамоном, а я только порчу тебе настроение.
- При чем тут Шамон? - изумилась Нонна.
- Он танцует с тобой… ухаживает…
- Ур! - Нонна не верила своим ушам. - И это говоришь мне ты? Ты?
- Кто же еще? - ответил он с обычной своей добросовестностью. - Здесь никого больше нет.
Господи, он ревнует! Нонна поднялась, будто подброшенная приливной коморской волной. Ур тоже встал. Высоко поднятые брови придавали его лицу страдальческое выражение.
- Кажется, придется выяснить отношения, - сказала Нонна, глядя ему прямо в глаза. - Ну вот… как, по-твоему, я к тебе отношусь?
- Ты относилась ко мне очень хорошо. И в Москве, и раньше. А теперь я не знаю, как ты ко мне относишься. По-моему, тебе со мной скучно, потому что…
- У вас на Эйре все такие? - прервала его Нонна. - Ты ребенок, Ур. Надо быть таким набитым дураком, таким олухом, незрячим младенчиком, как ты, чтобы не видеть… чтобы не видеть, что я тебя люблю.
- Нонна! - вскричал он.
- Что «Нонна»? Что «Нонна»? - лихорадочно продолжала она, стискивая руки. - Мучение ты мое! Не должна, не должна - понимаешь ты это? - не должна женщина первой признаваться в любви, не должна даже тогда, когда перед ней бесчувственный чурбан…
- Нонна… - Ур шагнул к ней, осторожно взял за плечи, глаза у него сияли. - Еще, еще ругай меня.
Она заколотила кулаками по его груди.
- Надо быть человеком, понимаешь ты это? Человеком, а не пришельцем безмозглым, не истуканом месопотамским…
- Буду, буду человеком…
Ур с нежностью погладил ее по голове.
- О-ох! - Нонна взяла его руку, прижала к мокрой от слез щеке.
В порту Сен-Дени на острове Реюньон Ур отказался сойти на берег.
- Да ты что? - удивился Валерий. - Посмотри, какая красотища тут. Пожалеешь, Ур!
Реюньон и верно был красив в зеленом убранстве тропических лесов. Пальмовые рощи словно сбегали с холмов, чтобы поглядеться в синюю воду. Дальше громоздились горы, их венчал вулкан Питон-де-Неж.
- Действительно, - сказала Нонна, испытующе глядя на Ура, - почему ты решил остаться на судне?
- Не хочется мне на берег, Нонна…
- Дело твое. Пошли, Валера.
Они поднялись по сходне на высокую стенку причала и в сопровождении Шамона и Мюло направились в город, будто срисованный с рекламного туристского плаката. Русто и Мальбранш ушли раньше - у них были свои дела в порту.
Некоторое время Ур стоял на баке, глядя, как швартуется по соседству промысловое судно - небольшой траулер с коротышкой трубой и непонятным вылинявшим флагом.
- Мосье Ур…
Ур обернулся и увидел улыбающееся лицо Франсуа.
- Мосье Ур, если хотите, я останусь за вас на судне, а вы…
- Нет, Франсуа. Вы идите гуляйте. Купите для своего дядюшки открытки с видами..
- Ладно, мосье Ур. Если вам захочется пить, кока-кола в холодильнике в кают-компании.
Ур прихватил бутылку кока-колы и пошел в свою каюту, лег на койку, закинув руки за голову. За открытым иллюминатором плескалась вода, солнечные зайчики бродили по каюте. Доносились с верхней палубы голоса Армана и Жоржа.
«Все нормально, все хорошо, - сказал себе Ур. - Один ты маешься, сам себе не даешь покоя…»
Он сел к столу и, отстегнув клапан, вытащил из заднего кармана свой блокнот. Нажал кнопку, и пленка плавно пошла, перематываясь с катушки на катушку. Стоп. Ур надолго задумался.
Потом взял тонкий стерженек и начал писать на пленке. Медленно, раздумывая, он наносил на ее край мелкие значки.
Текли часы. Солнце ушло с этого борта за другой. Взвыла лебедка - это боцман пустил стрелу и начал погрузку. Ну да, здесь судно должно принять дополнительную толику продовольствия и горючего перед дальним переходом на Кергелен.
А Ур все сидел и выводил на краю пленки значок за значком.
Наверху затопали, раздались смех, шумные голоса. Ур закрыл блокнот, и в этот момент распахнулась дверь, в каюту ворвался Валерий. За ним вошли Нонна и Шамон.
- Много потерял! - начал Валерий с порога. - Ох и городок пестрый, в глазах до сих пор рябит. Хочешь сахарный тростник пожевать?