В тренажёрном зале горел свет. Мне стоило насторожиться уже с этого, но алкогольный чертёнок коварно нашептывало на ухо, что это просто слуги забыли выключить после уборки. Во всяком случае, никого же рядом не видно…
Не знаю, как я умудрилась прослушать шум льющейся воды. Наверное, так была погружена в собственные мысли и сосредоточена на том, чтобы не упасть, что ничего вокруг не замечала. Короче, то, что в душевой кто-то был, я поняла лишь тогда, когда уже вошла внутрь. На небольшой лавке лежала мужская одежда, на рубашке расползлось огромное разноцветное пятно. За ширмой, отделяющий предбанничек от собственно душа, угадывался мужской силуэт.
По-хорошему, мне стоило развернуться и уйти. Но хорошие мысли потонули в шампанском, а вот дурные настойчиво атаковали мою головушку. Эти дурные мысли требовали подойти и посмотреть, кто это такой наглый, пользуется старперовской душевой, как у себя дома! В конце концов, сюда в подвал кого попало не пускали, уж я-то знала!
Осторожно, на цыпочках, я подкралась к ширме, заглянула за неё… И подвисла. Сильнее, чем китайский айфон, который сам собой начал скачивать игру, не предусмотренную его объемом памяти. Передо мной красуется мужская спина. Красивая такая, в меру мускулистая. Покрытая мыльной пеной. Вода стекает по ней вместе с пенными разводами, подчёркивая и без того безупречный рельеф. Широкие плечи переходят в слепленный из чётко очерченных мышц торс, взгляд улавливает множество шрамов, которые лишь добавляют незнакомой спине мужественности и заставляют посочувствовать человеку, который испытал столько боли в жизни. У меня шрам один всего, на коленке, на которую постоянно в детстве с велика падала, и то вспоминать грустно, а тут… Мотаю головой, прогоняя ненужные мысли. Старательно отвожу взгляд от подтянутых ягодиц, но хватает меня ненадолго. Взгляд снова и снова возвращается к незнакомцу. Если бы я была скульптором, он был бы моим постоянным Музом.
Остатки разума пытаются пробиться ко мне сквозь опьянение, требуют развернуться и уйти. Неприлично так пялиться на незнакомого мужика. И вообще, что я, мужских спин не видела? На пляже сто раз была, в клубе тоже всякого повидала… Наверное, всё дело в пикантности ситуации. Или в шампанском. Или в том, что месячные на подходе — я слышала, у некоторых женщин в это время повышается либидо. Моё вот сейчас вообще до потолка скакнуло. Сердце танцует мамбу, в ушах шумит. Ничего не вижу, кроме этой спины, завороженно смотрю, как длинные пальцы уверенными движениями зарываются в волосы на затылке, смывая остатки шампуня. Обыденное вроде бы действие выглядит охренительно сексуальным. Уверена, мои трусики уже можно выжимать. Уверена, моя совесть меня загрызет. Потом. Сейчас же я стою и прикрываю рот ладонью, опасаясь излишне шумным дыханием выдать своё присутствие.
Тем временем мужчина нервным движением растирает шею. Матерится сквозь зубы, тихо, неразборчиво, но можно понять — в адрес какой-то женщины. И вроде ругается, но ласково так, почти интимно. У меня аж нос от смущения зачесался, явно же эти слова не для чужих ушей.
Окончательно я смущаюсь всего пару мгновений спустя. К тихой ругани прибавляются ритмичные чмокающие звуки. Шлёп-шлёп-шлёп. До меня доходит не сразу, только когда слышу прерывистый вздох, похожий на стон. Этот мужчина, он, прямо сейчас, передо мной… самоудовлетворяется? Трогает себя, представляя какую-то женщину, а тут я, стою, смотрю…
Ситуация становится вдвойне неприличнее, чем была минуту назад. Мне ничего особо и не видно, со спины-то, но это кажется даже более эротичным, чем если бы незнакомец дрочил, глядя с ухмылкой мне в глаза. Неосознанно сжимаю ноги, так между ними тянет и пульсирует. В душевой жарко, влажно — почти так же, как в моих трусиках. Дыхания не хватает, дышу часто, иногда хватая воздух ртом. Сердце ломится о грудную клетку с таким неистовством, что ребра, наверное, уже все в трещинах. Голова как в тумане, вообще ни черта не соображаю, могу только пялиться и сильнее сжимать ноги. Боже, я так возбуждалась, только когда впервые порнушку увидела.
Мужчина кончает с протяжным стоном. Я, кажется, тоже. Ну, или где-то близко к этому. Трындец! Кто бы мне сказал — не поверила бы…
Обладатель супер-секси спины поворачивается, запрокидывает голову вверх, подставляет лицо под струи воды. Зрелище — охренеть какое! Давлюсь воздухом, ноги слабеют от перевозбуждения. Спереди гад даже ещё красивее! Мамочки, так бы всего и залапала! Каждый кубик на прессе перещупала бы. А член… членище! Просто король членов! В меру длинный, в меру толстый, с крупной головкой. У гаденыша Костика, единственного мужчины в моей жизни, точно был компактнее. А этот прям идеальный! Красивый, если такое слово к членам вообще применимо. Ещё не опал после недавних манипуляций, чуть подрагивает при каждом движении. Ох, вот сейчас точно кончу, просто глядя на этот агрегат. Хочу его внутрь, в себя, чтобы заполнил меня своей твердостью, своим жаром… Нижняя чакра сказала — Женя, жги, щас самый поток энергии пойдёт, мы пьяные, нам всё можно, всё простят!
Пить надо меньше. Надо меньше пить. Вообще больше к шампанскому не притронусь. Это оно виновато, однозначно! Четыре года в моей голове мысли о сексе если и мелькали, то как-то очень вяло и ненавязчиво. А тут… Чувствую себя последней развратницей, но никак не могу выкинуть из головы картинки, где крепкие мужские руки хватают меня за все выступающие места, аполлоновское тело притискивает мою тушку к стене, все вот эти кубики прижимаются плотно, кожа к коже, мускулистые бедра делают первый рывок, заполняя меня до упора…
Сладостное видение вышло таким реалистичным, что у меня от возбуждения реально ноги подкосились, руки ослабели, пальцы разжались сами собой…
И это стало началом конца, потому что в правой руке у меня были туфли. Которые я сняла, ещё спускаясь по лестнице. чтобы не упасть по пьяной лавочке.
Именно в этот момент завладевший моими фантазиями незнакомец выключил воду, поэтому стук упавших туфель прозвучал похлеще выстрела.
Я застыла. Наверное, так же парализует кроликов перед удавами, наверное, они тоже понимают своим кроличьим умишком, что всё, хана, допрыгались… но пошевелиться не в состоянии, как бы ни хотелось. Вот и я сейчас как тот кролик. Удрать бы, скрыться, спрятаться — а не могу, парализовало от страха.
Дальнейшие мгновения растягиваются, как в кино. Мужчина вздрагивает, смахивает воду с лица, опускает голову. Смотрит на меня своим фирменным убийственным взглядом, а мне очень-очень хочется упасть сейчас в обморок, чтобы хоть ненадолго скрыться от всей этой ситуации.
Атлет, на образ которого я тут кипятком писала, пока подглядывала, — никто иной, как старпер Ян Владимирович Варламов. Кто-нибудь, убейте меня!
— Ты что тут делаешь? — он шагнул ко мне из облака влажного пара. Хмурый, недовольный, часто дышит, грудная клетка ходуном, по коже капельки воды стекают, член при виде меня снова встал по стройке смирно. Я думала, я до этого была возбуждена? Фигня, вот сейчас я такое возбуждение испытала, как будто мне лошадиную дозу возбудителя вкололи. Низ живота как кипятком ошпарило, между ног запульсировало с утроенной силой, дыхание сбилось. А всё от того, что я задней мыслью подумала, будто Варламов шагнул ко мне за этим самым. Рука рукой, но в симпатичную девушку-то разрядиться куда приятнее, тем более, когда я тут вся такая с задранной юбкой. И я с уверенностью могу сказать — сейчас моё сердечко колотилось как бешеное не только от страха. Ой не только… Я сглотнула. Попятилясь. Взгляд ошалело метался между хмурой физиономией Варламова и его убойным стояком.
— И-извините… — пролепетала я, нервно сминая в руках подол платья. — Я случайно… я хотела освежиться… не думала, что вы тут…
Ага. Последние десять минут не думала, факт. Вообще ни о чём. Мыслительный процесс встал на профилактику.