Махмуд стоял в снегу, не обращая внимания ни на холод, ни на жителей деревни, ни на диверсанта, который стонал, ругался и отчаянно пытался освободиться от пут, ни на женщину, неподвижно лежавшую у стены.
Сегодня утром, до рассвета, когда он пришел на базу, чтобы взять ее под свой контроль, он услышал новость о том, что диверсант, которого все искали, был в деревне, был там вместе с ней. Женщиной из сауны, подумал он, чувствуя, как в нем поднимается злоба, той, которая так бесстыдно показывала себя, высокородным отродьем проклятого хана, который притворяется нашим покровителем, а на самом деле предал нас, предал меня, уже попытавшись убить меня вчера вечером – пулеметная очередь снаружи мечети после последней молитвы, которая убила многих, но не меня. Хан попытался сделать так, чтобы убили меня, меня, который находится под защитой священного слова о том, что ислам вместе с Марксом-Лениным – это единственный способ помочь миру подняться с колен.
Махмуд перевел на нее глаза, увидел длинные ноги в голубых лыжных штанах, непокрытые волосы, рассыпавшиеся по плечам, груди, натянувшие спереди ее бело-голубую лыжную куртку, ненавидя ее за поднимавшееся в нем искушение. Один из его людей набросил на нее чадру. Она негромко простонала, но в сознание не пришла.
– Я готов, – сказал мясник, пробуя лезвие пальцем.
– Сначала правую руку. – Махмуд повернулся к своим людям. – Перевяжите ему руки в предплечье.
Они туго перетянули ему руки полосами мешковины, выдранной из окна хижины. Жители деревни начали напирать, чтобы получше все видеть, а Росс собрал всю свою волю, чтобы не дать ужасу прорвать дамбу внутри него, видя только щербатое от оспин лицо поверх мясницкого ножа, грязные усы и спутанную бороду, пустые глаза, большой палец, рассеянно проверяющий остроту лезвия. Потом краем глаза он уловил какое-то движение. Росс увидел, что Азаде пришла в себя, и вспомнил.
– Граната! – закричал он. – Азаде, граната!
Она ясно услышала его и полезла рукой в карман, пытаясь вытащить ее оттуда, пока он кричал, снова и снова, еще больше ошарашивая мясника, привлекая внимание всех к себе. Мясник с проклятием сделал шаг вперед, крепко схватил его за правую руку, поражаясь ей, покрутил ее туда-сюда с ножом наготове, прикидывая, где ему будет удобнее резать сухожилия сустава, дав Азаде как раз достаточно времени, чтобы встать на ноги и метнуться вперед, преодолев несколько шагов, которые разделяли их. Она с размаху врезалась в него, опрокинув на спину, нож полетел в снег. Мгновенно развернувшись к Махмуду, она вырвала чеку и замерла, дрожа, сжимая рычаг в своей маленькой ладони.
– Отойдите прочь от него! – вскричала она. – Прочь!
Махмуд не шевельнулся. Все остальные бросились врассыпную, кого-то сбили с ног, все торопились убраться с площади, подальше от опасности, крича и ругаясь.
– Быстро, сюда, Азаде! – крикнул Росс. – Азаде!
Она услышала его сквозь туман, застилавший ее сознание, и подчинилась, отступив назад, ближе к нему, не спуская глаз с Махмуда; в уголках ее рта заблестели пузыри пены. Потом Росс увидел, как Махмуд повернулся и отошел к одному из своих людей, стоявших на безопасном расстоянии, и простонал, понимая, что сейчас произойдет.
– Быстро возьми нож и перережь веревки, – сказал он, чтобы отвлечь ее. – Не отпускай рычаг… Я пока пригляжу за ними.
За ее спиной он видел, как мулла взял винтовку у одного из своих людей, передернул затвор и повернулся к ним. Нож мясника уже был у нее в руке, и она потянулась к веревкам, привязывавшим его правую руку к стропилу. Росс знал, что пуля убьет или ранит ее, рычаг взрывателя освободится, четыре секунды ожидания – и потом забвение для них обоих, но быстрое, и чистое, и без надругательств.
– Я всегда любил тебя, Азаде, – прошептал он и улыбнулся, и она посмотрела на него, пораженная, и улыбнулась в ответ.
Прогремел винтовочный выстрел, и его сердце остановилось, потом еще один и еще, но они были сделаны не Махмудом, а пришли из леса, и Махмуд теперь корчился и вопил от боли на снегу. Потом вслед за выстрелами прилетел голос:
– Аллах-у акбар! Смерть всем врагам Аллаха! Смерть всем левым, смерть врагам имама!
С ревом ярости один из моджахедов бросился в сторону леса и умер. Остальные тут же в панике разбежались, спеша укрыться. Через несколько секунд площадь опустела, были слышны только захлебывающиеся подвывания Махмуда; чалма слетела с его головы и валялась рядом. В лесу командир группы ликвидаторов Туде из четырех человек, которая выслеживала муллу со вчерашнего дня, заткнул ему рот пулеметной очередью, после чего все четверо отступили вглубь леса так же бесшумно, как и появились.