– Что, черт подери, там произошло?
– Точно не знаю. Сегодня утром я получил сообщение от Старка, который только что услышал обо всем от Жан-Люка. Похоже, в Загросе действуют террористы. Думаю, та же шайка, которая напала на «Белиссиму» и «Розу». Они, должно быть, прятались в засаде в лесу вокруг базы. Долбарь Джордон и Скот загружали запчасти в двести двенадцатый сегодня после рассвета, и по ним открыли огонь. Бедному старине Долбарю досталась бо́льшая часть пуль, а Скоту – только одна… – Увидев лицо Гэваллана, Мак-Ивер снова поспешил добавить: – Жан-Люк заверил меня, что Скот вне опасности, Энди, Богом клянусь!
– Я думал не только о Скоте, – тяжело произнес Гэваллан. – Долбарь был с нами почти с самого начала… У него ведь вроде трое детишек?
– Да, да, это так. Ужасно. – Мак-Ивер отпустил сцепление и аккуратно повел машину по снегу к зданию управления компании. – Они все еще в школе учатся, если не ошибаюсь.
– Я сделаю что-нибудь для них сразу же, как только вернусь. Продолжай про Загрос.
– Да больше рассказывать особенно нечего. Тома Лочарта там в тот момент не было: ему пришлось переночевать в Ковиссе из-за пятницы. Жан-Люк сказал, что никого из нападавших они не видели, никто не видел, выстрелы были сделаны прямо из леса. На базе в любом случае царила полная неразбериха, все вертолеты работают сверхурочно, доставляя людей с буровых, разбросанных по всей округе, и потом партиями переправляя их в Шираз, все торопятся успеть до крайнего срока, который наступает завтра на закате.
– Они успевают?
– Более-менее. Мы вывезли всех нефтяников и всех наших ребят, переправили самые ценные запчасти и все вертолеты в Ковисс. Вспомогательное оборудование на буровых придется оставить, но это не наша забота. Один Бог знает, что станется с буровыми и с базой без присмотра.
– Все площадки опять зарастут и одичают.
– Согласен, столько трудов коту под хвост! Полный идиотизм! Я спросил полковника Фазира, может ли он что-нибудь сделать. Этот сукин сын просто улыбнулся своей гнусной улыбочкой и сказал, что сейчас очень трудно выяснить, какого черта происходит даже в соседнем кабинете здесь, в Тегеране, не говоря уже о том, что творится так далеко на юге. Я у него спрашиваю, как насчет комитета в аэропорту, может, они смогли бы помочь? Он говорит, нет, комитеты почти ни с кем не поддерживают никаких связей, даже здесь, в Тегеране. Дословно: «Там, в горах Загрос, среди полуцивилизованных кочевников и горцев, если у вас нет автомата и вы не иранец, предпочтительно аятолла, вам лучше всего делать то, что они говорят». – Мак-Ивер закашлялся и нервно высморкался. – Этот сукин сын говорил серьезно, не смеялся над нами, Энди. При этом нельзя сказать, что он и не радовался.
Гэваллан был обескуражен: столько вопросов нужно задать, на столько ответить, все под угрозой, и здесь, и дома. Неделя до Судного дня? Слава богу, что Скот… Бедняга Долбарь, жалко старикана… Боже Всемогущий, в Скота стреляли! Он угрюмо посмотрел в ветровое стекло и увидел, что они приближаются к грузовой зоне.
– Останови машину на минутку, Мак, нам лучше поговорить без свидетелей.
– Извини, да, я не очень ясно соображаю.
– Ты в порядке? Я имею в виду здоровье?
– О, с этим все нормально, вот только от кашля надо избавиться… Просто… просто мне страшно. – Мак-Ивер произнес это ровным голосом, но его признание вонзилось в Гэваллана, как заточка. – Все вышло из-под контроля, я уже потерял одного человека, НВС по-прежнему висит над нашими головами, старина Эрикки в опасности, мы все в опасности, «С-Г» и все, ради чего мы работали. – Он в раздражении подергал рулевое колесо. – С Джен все хорошо?
– Да, да, с ней все в порядке, – терпеливо ответил Гэваллан, переживая за него. Он уже второй раз отвечал сегодня на этот вопрос. Мак-Ивер задал его, едва он спустился по трапу 125-го. – Дженни в полном порядке, Мак, – сказал он, повторяя то, что сообщил ему раньше. – Я привез от нее письмо, она разговаривала и с Хэмишем, и с Сарой, в обеих семьях все слава богу, а у крошки Ангуса прорезался первый зубик. Дома все хорошо, все в добром здравии, и у меня в дипломате бутылка «Лох-Вая» от нее. Она пыталась улестить Джонни Хогга и пролезть в самолет – просила спрятать ее в туалете, мол, я и не замечу, – даже после того, как я сказал ей «нет, прошу прощения». – Впервые на лице Мак-Ивера появилось подобие улыбки.