А потом у нее начались запои… Ты как дурак уговаривал ее не пить, и все равно покупал для нее любое вино, какое только попросит…
Желанья, как части срамныеИз тела, как сгусток Души…Теперь каждый день тошнило ее,И в помоях квартира была,Но ты все равно покупал…Как странный ребенок смотрел на нее и дивился…Игрушка чрезмерно забавной была для тебя.А после опять держал ее тело над ваннойИ в чистой воде как святыню ее обмывал…После чаем поил и клал на белую простынь…И книги, как в детстве, вслух для нее вновь читалОна любила мудрейшую Шахерезаду,Наташу Ростову, Джульетту, но не себя…Себя она презирала как старую клячу,«Скорей бы уж сдохнуть», – Бога молила она.А ты ей, во всем сомневаясь в себе, подчинился!Собой не владел, так ею владел без конца!Не имея любви в своей жизни,Ты с нее свой же образ списал…
Так бывает, когда на исходеВсякой жизни предсмертное чувствоВдруг обыденно, мертво и серо…И ты ей разрешаешь пантеройИногда на тебя же бросаться…Мир тоской раздвоен, вспорот снами…Ты готов целоваться с тенями,Лишь бы ей не отчаяться в чаще,Лишь бы смерть не казалась ей слаще…
Потом она неожиданно бросила пить… Она словно только что проснулась и ужаснулась виденному сну.
– Почему ты давал мне пить? – упрекнула она тебя, но ты молчал и очень странно улыбался…
Твое добро на самом деле зло…Но ты не зря ее поил и удивлялся,Какая все же сильная она,Раз может так вот не бояться —Ругать тебя и потерять тебя…Так дни и годы – цепи в отношениях. А дом ваш как хранилище обид.Ей проще с твоим телом расставаться,Когда ты ей уже по горло сыт…
Работа – она как твой костюм, как бал-маскарад… Ты опять не в своей шкуре целый день в суете, в беготне неизвестно зачем!!! Наверное, многие, так вот забыв обо всем, работают, словно машины…
Однако и здесь – не в тарелке своей,Не на месте своем, не в какой-то еще стратосфереТы про все забываешь, и в том числе про нее.По инерции дышишь,Но дышишь легко и свободно…Так, как будто птицы летаютНад нашей бедовой планетой,Мыши возятся так за стеной, вдруг почуяв кота…И еще алкоголик дрожит,Завидев в толпе фараона.
Бумажки… Сотни, тысячи неиспользованных задниц…
И каждая должна что-то подтверждать, что-то приказывать, даже гримасничать, требуя к себе абсолютного внимания.
А за бумажками люди, а за бумажками годы, а за печатями судьбы, женитьбы и даже разводы.
В конфликте одного с другим рождались сны… сны становились вымышленной явью… Именно в эти минуты, когда жизнь казалась бессмысленной штукой, ты опять вспоминал про нее.
Как ты любил ее до урагана,Когда она была твореньем божьим,Когда природы совершенство… к ней влекло…Неудержимой страстною волною…
И сейчас, когда ее не сталоИ осталась только грустная Душа,В потрохах которой лежала…Каждый день перед тобой… едва дыша…Казалось, что сама Судьба смеялась…Как сумасшедшая над собственной бедой…
Бумаги утешали своим грузом,За ними люди спор с собой вели,Они имели множество капризов,И видеть мир таким, каким он был, уж не могли…
Ты собирал бумаги в папки, словно чувства,По крохам невесомым собирал,И оформлял прощения в идеи,И жалобы взводил на пьедестал…Закон придумали, чтоб в прахе растворяться,Чтоб верить смыслу, подчиненному слогам.Чтоб карой божьей, словно чудом, восторгатьсяИ доверять одним лишь небесам…
Работы пустое движение вверх-вниз,Как и взад – и вперед —Рождало одно помраченье…Как будто тоску из пустот…Фамилия, имя и отчество,Профессия та же судьба,Семья иль маразм одиночества…Не деться тебе никуда…
Действительно, деваться было некуда. Работа, дом и невероятно удивительная жена – все это заключало тебя в замкнутый круг…
Друзья?! – друзья встречались ненадолго, чтоб только вспомнить, что они друзья… И потом они ужасно стеснялись твоей жены…
Что за блажь – жениться на уродке, —Так считали попросту они,Только вслух не говорили и молчали.И очень редко посещали дни твои.Так длиться очень долго не могло…Сойти с ума иль даже утопитьсяТы не хотел – нужна была Душа,Которая смогла б пойти навстречуИ заблудиться в твоей жалобной тоске…