— Банка названа так в честь Уильяма Дампиера, который был официальным картографом ее величества королевы, а в качестве побочной деятельности занимался пиратством. Видимо, потому что это доставляло ему удовольствие. Ему и его джентльменам удачи.
— А сейчас здесь живут какие-нибудь пираты? — поинтересовалась Сорвиг.
— Живут, — кивнул Мейвел без тени иронии.
— Мы бы с удовольствием с кем-нибудь из них познакомились, — добавила Гейл.
— Все парни, с которыми мы работаем, такие тихони, — заметила Сорвиг. — А вот пират — это звучит здорово.
— Пират не станет трястись из-за шторма, — подхватила Гейл.
— Так выпьем же за пиратов! — воскликнула Сорвиг, и они чокнулись стаканами.
— Дайте-ка я угадаю, — сказала Беверли, указывая пальцем на Мейвела. — Вы и есть один из них. Значит, ваш прапрапрадед был…
— Что-то вроде этого, — пожал плечами Мейвел.
— …и плавал вместе с Уильямом Дампиером. Потрясающе.
— Вполне возможно, — уклончиво ответил Мейвел. — Джентльмены удачи брали себе жен с островов, поэтому здесь так много людей с кожей кофейного цвета, как у Лестера. А вот во мне нет негритянской крови. Моя прапрапрабабка приплыла на корабле вместе с Дампиером.
— Вот это здорово! Плыть на корабле, полном пиратов! — воскликнула Гейл.
— А чем вы занимаетесь? — резко повернулась к девицам Беверли.
— Мы… — начала Гейл.
— …работаем в кабельной сети, — договорила Сорвиг.
— Она называется «Планета мужчин».
— Только мы ее между собой называем «Планетой долбоебов».
Никто ничего не понял, поэтому некоторое время в баре царило молчание.
— Это телевизионный канал для мужчин, — пояснила Сорвиг.
— Он показывает спортивные программы и всякие спортивные шоу, где эти долбоебы трындят о спорте, а по ночам — киношки, в которых много сисек, попок и всего прочего, — добавила Гейл.
— Но никакого секса, — снова встряла Сорвиг.
— Ни в коем случае, — подтвердила Гейл. — Похоже, эти долбоебы вообще никогда не трахаются.
— А вот мой опыт подсказывает мне обратное, — выразительно промолвила Беверли.
И все рассмеялись. А Беверли стало неловко за то, что у нее вдруг вырвалось это горькое признание, поэтому она махнула рукой в сторону телевизора и добавила:
— Ну что, давайте посмотрим, что там показывают.
— Сплошной хлам, — покачал головой Мейвел Хоуп.
— Послушай, если ты волнуешься, что они нам что-нибудь сообщат об урагане… — начал Джимми Ньютон.
— Я не волнуюсь.
— …так можешь не волноваться, — договорил Ньютон.
— Просто я не вижу смысла в том, чтобы тревожить остальных, — заметил Мейвел.
— Что будет, то будет, — прокурлыкал Лестер.
— Заткнись, Лестер. Прибереги это для своей очередной проповеди.
— Он изменил направление, — пояснил Ньютон.
— Нет, он приближается, — прошептал Лестер и, допив остатки пива, поднял руку, словно призывая в свидетели Господа. — «И воздвиг Господь на море крепкий ветер, и сделалась на море великая буря».
— Только этого нам не хватало, — пробормотала Гейл. — Стоило поехать в отпуск, и на тебе.
— «Возьмите меня и бросьте меня в море! — закричал Лестер. — И море утихнет для вас, ибо я знаю, что ради меня постигла вас эта великая буря».
— Ну ладно, довольно, — угрожающе произнес Мейвел.
— «И повелел Господь большому киту поглотить Иону; и был Иона во чреве этого кита три дня и три ночи». Но дело не в этом, — уже спокойнее добавил Лестер.
— Никакого урагана не будет, Лестер.
— Нет, будет, Мейвел Хоуп, — возразил Лестер, ударяя по стойке с такой силой, что на ней подпрыгнули все стаканы. — И если бы ты не покидал остров в поисках плотских утех, ты бы знал, что он приближается. Ибо тогда бы ты ощущал его точно так же, как я.
— Ах ты его ощущаешь?
— Я чувствую его присутствие повсюду, сэр. Я ощущаю наводящую ужас силу и гнев Господа Бога. Пожалуйста, налей мне немного рома.
— Дело в том, что, насколько я понимаю, «Клэр» не заденет этот остров, — заметил Джимми Ньютон. — Я бы вам сказал больше, если хотя бы один из этих идиотских телефонов работал. Кстати! А у вас нет случайно приемно-передающей радио-установки?
— Есть, — ответил Мейвел и, сделав шаг назад, открыл дверцу шкафчика. — Вот здесь.
— Это что такое? — с изумлением уставился туда Ньютон.