– Я поговорила с бывшей женой Ирвина, – сообщила Николь. – Она подтверждает, что за день до Хэллоуина он водил Кристи в отдел волновых машин. Его начальник застал их там и подал рапорт, что Ирвин привел ребенка в исключительно опасное место. Того вызвали к контролеру пляжа и перевели на ночную песочную работу.
– Что такое «ночная песочная работа»? – поинтересовался Лукас.
– Ночное патрулирование с уборкой мусора и разравниванием песка, – объяснила Николь. – Контролер пляжа также сообщила о поведении Ирвина его психологу, бывшей жене, аварийным службам, органам защиты ребенка, силам законопорядка и обороны улья.
Я моргнула.
– Оборона улья – это, кажется, перебор.
– Я просматриваю рабочие записи Ирвина, – продолжала Николь. – За последние восемнадцать лет на шестьдесят седьмом уровне сменилось три пляжных контролера, и у всех возникали сложности с Ирвином. Нынешний контролер терпела его поведение около трех лет. Не знаю, почему… А!
– Что? – переспросил Лукас.
– Я только что увидела расшифровку беседы пляжного контролера с Ирвином. Он называл ее так, что я не решусь повторить. Неудивительно, что она доложила о нем всем, кому могла.
– И что сделали в ответ на эти доклады?
– Ирвину закрыли доступ к ребенку и назначили более интенсивную терапию, – ответила Николь. – К сожалению, это мало помогло. Записи психолога говорят, что Ирвин не признает своей вины в проблеме. Он винит во всем бывшую жену, начальника и пляжного контролера. И считает, что они устроили против него заговор.
– Перешли все записи тактической группе для анализа, – сказал Лукас. – Но последовательность событий, похоже, ясна. Ирвин потерял работу на волновых машинах, лишился встреч с дочерью и вынужденно проходил более интенсивную терапию. В случившемся он винил всех, кроме себя, и новость, что бывшая жена опять вышла замуж, подтолкнула его к жестокому нападению на ее нового мужа. В момент преступления он попался на глаза патрулю носача и сбежал, но наверняка знал, что его будут преследовать.
Лукас болезненно охнул.
– Ирвин инстинктивно отправился на пляж шестьдесят седьмого уровня и увидел девочку, напомнившую ему дочь. Он не просто физически сбежал в знакомый отдел волновых машин, но и укрылся ментально, переживая заново последние несколько счастливых часов с ребенком. Пока Ирвин остается в воображаемом мире и верит, что девочка – его дочь, она в полной безопасности. Но если мы каким-то образом разрушим его фантазии, он мгновенно вернется и к реальности, и к состоянию ожесточенного гнева. Судя по прежнему поведению, Ирвин не примет ответственности за выдумки о девочке, а обвинит ее в обмане.
– Думаешь, Ирвин отреагирует на возвращение к реальности, навредив девочке? – спросил Адика.
– Да, – подтвердил Лукас. – Напав на человека с ножом, он уже сделал критический шаг между вербальным и физическим насилием. Я сейчас просматриваю фотографии типичной зоны волновых машин. Чтобы создавать полноценные волны, ряд баков должен тянуться вдоль всего пляжа.
Он вздохнул.
– Ирвин с девочкой стоят на ремонтной дорожке, которая проходит выше линии баков. Точнее, над баком 291, что примерно в четверти пути от начала ряда. Ирвин увидит любого, кто двинется к ним по дорожке.
– Нам необязательно по ней идти, – возразил Адика. – Я прокрадусь вверх к двести девяносто первому баку и оглушу Ирвина выстрелом. Затем мои люди подойдут по тропе и заберут его и девочку.
– Адика, ты уже видел эту тропу? – спросил Лукас.
– Нет. Я велел своим людям держаться подальше, чтобы Ирвин нас не заметил, а сам нахожусь с Илаем у контрольной панели волновых машин.
– Тогда я предлагаю тебе прогуляться и взглянуть на начало ремонтной тропы, а затем продолжим беседу, – сказал Лукас.
После короткой паузы Адика проговорил потрясенным тоном:
– В утиль! Эта тропа создана не для людей, а для чаек.
– Она, конечно, мала, – согласился Лукас. – Но боюсь, более крепкие боковины затруднили бы ремонтным рабочим доступ к управлению баками.
– Судя по нашей информации, ремонтные проходы оснащены антискользящим покрытием, – добавила Николь. – Кроме того, в отдел волнообразования набирают ловких людей с хорошим чувством равновесия.
– Если мы оглушим Ирвина, он лишится ловкости и равновесия, – заметил Лукас. – И может упасть с тропы в волновой бак. По возможности мы хотим поймать этого человека, а не утопить. И потом, у него будет секунда или две, пока выстрел подействует, чтобы заколоть девочку. Эмбер, где сейчас нож Ирвина?