– Дай мне сигарету, – пробормотал Ноттидж.
Макс вставил «Бронко» между бескровных губ старика и спросил:
– Сэр, доктор предупредил вас о моем визите? Как вы себя чувствуете?
Ноттидж проигнорировал вопрос. Он вытащил сигарету изо рта и с печалью во взгляде уставился на нее.
– То, что они говорят, правда, абсолютная правда. Насчет этих гребаных сигарет, вызывающих рак. Я знаю, что это факт. И ты знаешь. И чертово правительство знает.
Макс почувствовал себя неловко.
– Но люди сами выбирают их, – робко возразил он.
Ноттидж закашлялся в смехе. Дрожащей рукой он снова вставил сигарету в рот, и Макс поднес к ней зажигалку.
– Они тебя хорошо подготовили. Посмотри на меня, сынок... ты слышал о бараньей сперме?
– Да, сэр.
– У меня в груди опухоль размером с плод манго, и меня пичкают бараньей спермой. Это моя последняя земная надежда.
– Доктор сказал...
– Ох, да пошел он к черту. – Ноттидж помолчал, глубоко затягиваясь сигаретой. – Ты приехал насчет рекламы, да? Агентство послало тебя уговорить меня передумать.
– Сэр, доклад Национального института здравоохранения – это, безусловно, плохая новость. Но газеты и журналы просто выполняли свою работу. Они были вынуждены напечатать этот доклад, ведь о нем уже сообщили по телевидению...
Клайд Ноттидж рассмеялся, он смеялся до тех пор, пока из носа не потекли сопли, которые он вытер безволосой, ссохшейся рукой.
– Господи, да ты упускаешь главное. Они все сделали это.
Шутливый тон старика дал Максу призрачную надежду.
– Я отозвал эту проклятую рекламу, – продолжал Ноттидж, – потому что расстроился. Вот в чем истинная причина. А не потому, что они напечатали доклад.
– Но что вас расстроило?
Пепел с сигареты старика упал на простыни. Ноттидж попытался сдуть его, но его вновь охватил приступ смеха, причем такой сильный, что легкие хрипели от напряжения. Отдышавшись, старик продолжил:
– Меня по-настоящему расстроили эти гребаные лицемеры. Они раструбили на весь мир, что мы выпускаем яд, поместили эти сообщения на первых страницах. Но вместе с тем, они с радостью берут наши деньги на рекламу этого яда. Они просто гнусные алчные лицемеры, так можешь и передать всем в Нью-Йорке.
Макс понял, что разговор принимает опасный для него поворот.
– Но это просто бизнес, сэр.
– Да, но я ухожу из этого бизнеса. Прямо сейчас, до своего ухода из этого бренного мира.
Макс с тревогой ожидал, что старик выгонит его, но Ноттидж не сделал этого. Макс почувствовал, как у него все задрожало внутри.
Клайд Ноттидж затушил окурок сигареты в пластмассовой крышке от бутылки с апельсиновым соком.
– С сегодняшнего утра компания «Дарем Гэс Мит энд Тобакко» называется «Дарем Гэс Мит».
– Прошу вас, – взмолился Макс, – подождите, пожалуйста. Вы не слишком хорошо себя чувствуете, чтобы принимать такое важное решение.
– Я умираю, идиот ты гребаный. Три раза в день медсестра, похожая на глыбу, колет мне в живот баранью сперму. Правильно, черт побери, я плохо себя чувствую. Дай мне салфетки.
Макс взял с прикроватной тумбочки коробку с салфетками и передал ее старику. Ноттидж вытащил одну и с силой харкнул в нее.
– Мистер Ноттидж, я прошу вас не принимать сейчас никаких решений.
– Черта с два, дело уже сделано. Я звонил сегодня утром. – Ноттидж снова сплюнул в салфетку, развернул ее и внимательно осмотрел слюну. – У меня пятьдесят один процент акций компании, так что ты напрасно потратился на дорогие авиабилеты, сынок. Решение принято.
Макса Лама охватило отчаяние, он попытался протестовать, но Ноттидж закрыл ладонями лицо и зашелся в спазматическом кашле.
Макс отскочил от кровати.
– Позвать доктора Колка?
Старик посмотрел на свои ладони и произнес:
– Ох, черт.
Макс придвинулся поближе.
– Вы в порядке?
– Похоже, я держу в ладонях кусок моего проклятого легкого.
– Господи! – Макс отвернулся.
– Кто знает, – пробормотал старик, – возможно когда-нибудь этот кусок будет стоить денег. Его поместят в Смитсоновский институт, как член Диллинджера.
Слабеющей правой рукой он размазал содержимое салфетки по стене, где оно прилипло, словно соус.
Макс Лам пулей выскочил из палаты. Спустя несколько минут Клайд Ноттидж-младший положил голову на подушку и с радостным вздохом умер. На лице его застыло выражение полного триумфа.
Деннис Риди обладал внутренним радаром, чувствующим потенциальную опасность. Его легендарная интуиция в течение многих лет спасала для страховой компании «Мидвест Кэжьюелти» миллионы долларов, поэтому его работа контролера страховых заявлений очень высоко ценилась в штаб-квартире компании в Омахе. И вполне естественно, что именно Риди возглавил бригаду оценщиков, работавших в зоне урагана. По числу мошенничеств в области страхования Южная Флорида занимала первое место, а Риди прекрасно знал этот район.
В доме 15600 по Калуса-драйв его радар начал подавать тревожные сигналы. Травма челюсти у мужчины была старой и залеченной, но возникла еще одна проблема.
– Мистер Торрес, где вы повредили ногу? – поинтересовался Риди.
Сидевший в шезлонге мужчина поднял на него недовольный взгляд.
– Во время урагана, – буркнул он.
Риди резко обернулся к Фреду Дову.
– Вы об этом не упомянули.
– Они не заявляли о травме.
Риди подавил в себе желание рассмеяться прямо в лицо Дову. Тони Торрес представлял собой образец пострадавшего клиента. Покалеченный, подавленный, необщительный – явно несчастный человек, не имеющий намерения обмануть страховую компанию. Да, все вроде бы так, но не совсем.
Деннис Риди спросил, каким образом он получил травму. Мистер Торрес бросил быстрый взгляд на миссис Торрес, стоявшую рядом с Фредом Довом. Риди отметил во взгляде мужа нервозность и злобу.
Торрес только открыл рот, чтобы объяснить, но тут вмешалась жена и ответила за него:
– На Тони упала балка с крыши.
– Вот как?
– Когда он гулял с собаками. В конце улицы.
Фред Дов почувствовал облегчение. Молодец, Иди, быстрая реакция и хороший ответ.
– Значит, несчастный случай произошел не на территории вашего дома? – уточнил Риди.
– Нет, – снова ответила Иди Марш, – но лучше бы он произошел здесь. Тогда мы знали бы, кому предъявить счет.
Все усмехнулись, за исключением Кусаки. Он презрительно уставился на эмблему с изображением барсука, вышитую на груди форменного блейзера Риди.
– Я надеюсь, что вы не возражаете по поводу моих вопросов относительно несчастного случая, – продолжил Риди, – поскольку нам очень важно знать все обстоятельства, чтобы впоследствии не возникло никаких недоразумений.
Иди Марш согласно кивнула.
– Как я уже объясняла мистеру Дову, я уговаривала Тони не выходить с собаками во время урагана. Ничего бы страшного не случилось, если бы они пописали на ковер или еще где-нибудь. Но разве он послушает? Они для него как маленькие дети... Дональд и Марла, так их зовут. Понимаете, у нас нет детей. – Иди с видом любящей жены печально улыбнулась Кусаке, а тот в ответ наградил ее убийственным взглядом. – Тони подождал, пока стихнет ветер, а потом вышел с собаками на улицу. Но тут снова поднялся ветер, они не успели вернуться, и Тони ударило балкой, слетевшей с чьей-то крыши. У него ужасно распухло колено.
Риди равнодушно кивнул.
– Мистер Торрес, а где произошел этот несчастный случай?
– В конце улицы. Она же сказала вам, – монотонного пробурчал Кусака. Он ненавидел отвечать на вопросы таких крючкотворов, как этот Риди.
– Мистер Торрес, а вы не запомнили номер дома?
– Нет, шел сильный дождь.
– Вы обращались к врачу?
– Со мной все будет в порядке.
– Но мне кажется, вам следует показаться врачу.
– Я то же самое предлагал ему, – вставил Фред Дов.
– Ох, Тони ведь упрям, как осел. – Иди взяла Риди за руку. – Позвольте мне показать вам дом.
Риди обследовал дом целый час. Фред Дов ужасно нервничал, а Иди сохраняла спокойствие. О флирте с мистером Риди не могло быть и речи, этот старый профессионал не попался бы на такую удочку. Иди постаралась подальше увести его от стенного шкафа в гостиной, где связанный, с кляпом во рту лежал псих, угрожавший заточенным колышком.