“Ну наконец-то, - подумала Лиленд, - хоть немного напоминает о том, что есть на свете свежесть, холод, морозы, зимние вечера у затопленного камина, улицы, покрытые мягким снежным ковром, конькобежцы, птицы, со щебетом прыгающие по снегу”.
Обогнули озеро, угрюмо поблескивала гладкая глубокая черная вода. Остановились у ранчо - крыша и четыре подпорки, только и всего. Послышался шорох, Лестер зажег электрический фонарик, в луче жирно блеснуло что-то черное в красных пятнах.
Лиленд в ужасе спряталась за мужа, обеими руками вцепилась в него, тянула назад…
- Змея, - сказал Лестер и поднял жену на руки. Лиленд дрожала как в лихорадке. Мид усадил ее в двуколку.
- Ну-ка держи вожжи, - сказал он и ласково потрепал ее по щеке, - держи вожжи, я поведу лошадь под уздцы. Хочу тебе кое-что показать.
Между луной и ее отражением, как бы расплавленным в воде, Лиленд увидела тени, они двоились, множились, повторялись… Тени лошадей. Колеса шуршали по траве. Одна из лошадей вдруг встряхнулась, звонкое пронзительное ржанье прорезало тишину.
- Хитрая кобылка, нашего коня учуяла.
- Как их тут много!
- Сколько, как ты думаешь?
- Наверное, не меньше сотни. -
- Пятьдесят семь и все жеребые.
Двуколка въехала в табун и остановилась. Мид подошел к кобылке, звонко похлопал ладонью по огромному животу, вздутому, словно бочка.
- Другие хранят свои богатства в банках, несгораемых шкафах, - он засмеялся, засверкал в лунном свете зубами, - а мое богатство - вот оно, в животах этих прелестных дамочек. Нам их продали по дешевке, как выбракованных, представляешь? Что они беременные, так на это никто и внимания не обратил.
Долго еще ездили они “лошадиной ночью”, как назвала ее Лиленд, по узким дорогам, среди кустарников и лиан.
- Эти земли принадлежат Фуетэ, - объяснил Лестер, - тем самым, которые стали продавать бананы дешевле, чем мы, когда я начал вывозить их на грузовике. А теперь они хотят продать свою землю, и я, наверное, куплю ее, только подожду еще немного, пусть-ка им подступит под самое горло. Такие, как они, наследнички - люди веселые, им ждать некогда, живо все растранжирят. Здесь раньше кофе выращивали, а они его выдрали, будто сорняк, да бананы и посадили.
- Вот дураки!
- Ну, не такие уж дураки, как ты думаешь. В те времена цены на бананы взлетели, как никогда. Плохо другое: они решили, что времена тучных коров настали навеки, и, когда цены на бананы упали, остались ни с чем, потому что поистратились на шелка да на путешествия, вместо того чтоб сберечь денежки или заняться какими-нибудь другими фруктами. Теперь, говорят, едят одну похлебку из улиток, и на завтрак, и на обед, и на ужин… Но-о, лошадка! - Он дернул вожжи, повернул впряженного в двуколку каракового жеребца. - А вот вывезти продавать бананы на машине, подаренной Компанией, и продавать их дешевле, чем мы, - на такие дела они скоры, это правда. Когда богатый обеднеет, его легко втянуть в любое грязное дело.
В зеленом, как листва герани, небе ярко сияла луна, и звезды в ее свете казались туманными, едва заметными точками. Все ближе слышался грохот прибоя. Еще немного, и они увидят, как катятся огромными пенными колесами волны и разбиваются вдребезги о скалы.
Дни шли…
Наступило воскресенье. У Лиленд слипались глаза, так утомительно смотреть на широкую реку, где тихо струится вода, гладкая как простыня, а под ней, будто огромная роженица после мучительных родов, отдыхает земля - илистое дно. Туда, поближе ко дну, забрасывает Лестер свой крючок - символ надежды, и стоит с трубкой в зубах, неподвижный как статуя, терпеливо ожидая, пока клюнет какая-нибудь рыба. Плачет вода среди прибрежных камней, густая сеть растений почти перегородила реку, цветущие ветви дробятся, отражаясь в воде, искрятся изумрудами; стоят цапли, розовые и белые как сахар, плавают утки, застыли на камнях ящерицы с завораживающим стеклянным взглядом, голенастые птицы хватают на лету рыбу, пролетают еще какие-то птицы с клювами, похожими на огромные ложки, а неподвижная жара плавится в собственном пламени и изливается на землю.
Собаки Карла Розе, три огромных щенка охотничьей породы, громким лаем оповестили о приходе хозяина. Лиленд обернулась. Карл Розе, осторожно вышагивая между камнями, пробирался среди кустов. Свою новую машину, последнюю французскую модель, он оставил на дороге, если можно так назвать эти овраги и ямы.
Вместо того чтобы засесть в воскресенье за покер или устроить музыкальный вечер, супруги Мид вздумали отправиться ловить рыбу. Что за безумная идея! Право, их странности становятся просто невыносимыми. Кроме всего прочего, сейчас не то время, чтобы бродить по зарослям. Рабочие все что-то усмехаются. Они, правда, всегда усмехаются, даже когда их бьют. Но сейчас, когда они скалятся, так и кажется, что еще минута - и они вцепятся в тебя зубами и разорвут в клочья.