— Что именно? — спросил Рейнольдс,
— То, что вам знакомо чувство опалы. Оно позволит лучше выполнить отведенную вам роль, когда придет время. Если оно вообще придет.
Рейнольдс осторожно начал: — Я не совсем уверен…
— Перед прыжком я хочу, чтобы вы все — сняли с себя знаки различия и наград. — Он сделал жест рукой Миллеру и Андреа‚ давая понять, что это относится и к ним, затем вновь взглянул на Рейнольдса. — Сержантские нашивки, полковые жетоны, орденские планки — всё.
— Какого дъявола? — У Рейнольдса, подумал Мэллори, самая низкая точка кипенния, которую ему доводилось встречать за последнее время. — Я заслужил эти нашивки, эти орденские планки, этот жетон. И я не понимаю…
Мэллори улыбнулся. — Неподчинение командиру?
— Не будьте так чертовски обидчивы.
— Не будьте так чертовски обидчивы, сэр.
— Не будьте так чертовски обидчивы, сэр.— Рейнольдс неожиданно заулыбался — О‘кей, у кого есть ножницы?
— Поймите, — объяснил Мэллори,— нам меньше всего хотелось бы попасть в руки к врагам.
— Аминь,— нараспев произнес Миллер.
— Но коли мы собираемся получить необходимую информацию, нам придется действовать вблизи расположения воиск противника или даже в самом расположении. Нас могут схватить. На этот случай есть легенда.
Гроувз негромко спросил: — Нам разрешено узнать ее, сэр?
— Конечно, — рассердился Мэллори и продолжал серьезным тоном: — Как вы не понимаете, что в подобном деле вопрос, уцелеем мы или нет, зависит от одной единственной вещи — полного взаимодоверия? Стоит нам завести секреты друг от друга — и мы обречены.
Андреа и Миллер в полумраке покосились друг на друга и обменялись саркастичными улыбками.
Направившись в фюзеляжную часть самолета, Мэллори мимоходом коснулся плеча Миллера. Через пару минут Миллер зевнул, потянулся и вышел следом. Мэллори дожидался его в хвостовой части. В руке он держал два сложенных пополам листка бумаги. Мэллори развернул один и показал Миллеру, включив при этом фонарь. Миллер несколько секунд изучал бумагу, после чего вопросительно приподнял бровь.
— И что это означает?
— Взрывное устройство подводной мины с зарядом 1500 фунтов. Затверди его наизусть.
Миллер равнодушно взглянул на схему и перевел взгляд на второй листок в руке Мэллори.
— А там что такое?
Мэллори показал. Бумага оказалась крупномасштабной картой, центральным объектом которой являлось извилистое озеро сильно вытянутое с востока на запад, а затем под прямым углом поворачивающее на юг до плотины. Южнее плотины по дну извилистого ущелья текла река. — Как тебе нравится вид?— спросил Мэллори. — Покажи оба листка Андреа, и пусть он их затем уничтожит.
Миллер с головой ушел в изучение бумаг, а Мэллори вернулся в кабину и наклонился над Гроувзом, занятым картой полета.
— Следуем курсу?
— Да, сэр. Сейчас пролетаем над южной оконечностью острова Хвар. Впереди на суше можно видеть огни. — Мэллори взглянул в указанном направлении, заметил скопление огней и протянул руку, ища опору, «Уэллиигтон» резко рванулся вверх. Мэллори посмотрел на Рейнольдса.
— Набираем высоту, сэр. Впереди крутая возвышенность. Примерно через полчаса должны показаться посадочные огни партизан.
— Через тридцать три минуты,— уточнил Гроувз. — В час двадцать, совсем скоро.
Мэллори просидел эти тридцать минут на откидном сидении в кабине, глядя перед собой. Андреа вскоре исчез и не возвращался. Миллер тоже отсутствовал. Гроувз следил за курсом, Рейнольдс управлял самолетом, Сондерс слушал свой портативный передатчик, и все молчали. В четверть второго Мэллори встал, тронул Сондерса за плечо, велел ему упаковать аппарат и вышел в хвостовой отсек. Там он увидел, что Андреа и Миллер, имевший разнесчастный вид, уже пристегнули карабины парашютов к страховочному тросу. Андреа, открыв дверь, выбрасывал крохотные обрывки бумаги, которые уносились, подхваченные воздушным потоком. Мэллори зябко поежился от ворвавшегося холода. Андреа усмехнулся, кивком головы подозвал его к двери и показал вниз. Он прокричал: — Там много снега.
Внизу действительно все было покрыто снегом. Меллори понял, почему Йенсен запретил посадку в этой местности. Поверхность оказалась крайне неровной, испещренной глубокими извилистыми долинами и крутыми горами. Картина окружающей природы была наполовину скрыта от глаз густым сосновым лесом: и все вокруг лежало укутанное плотным снежным покрывалом, Мэллори отступил назад и взглянул на часы.
— Шестнадцать минут второго.— Как и Андреа, ему пришлось перейти на крик.
— А может, твои часы немного спешат? — с несчастным видом прокричал Миллер. Мэллори покачал головой. Раздался звонок, и капитан направился к кабине мимо Сондерса, шедшего навстречу. Рейнольдс взглянул через плечо на Мэллори и показал пальцем прямо перед собой. Всмотревшись, Мэллори кивнул. Впереди в нескольких милях по курсу безошибочно угадывались три огня в форме удлиненной латинской буквы «V». Мэллори повернулся к Гроувзу и, тронув его за плечо, жестом показал на кормовую часть самолета. Гроувз поднялся и вышел. Мэллори спросил Рейнольдса: — Где сигналы для прыжка?
Рейнольдс показал.
— Включите красный. Долго еще?
— Тридцать секунд. Приблизительно.
Мэллори снова посмотрел вперед. Расстояние между самолетом и огнями сократилось вдвое. Он сказал Рейнольдсу:— Автопилот. Отключите подачу горючего.
—- Отключить... Да там и горючего-то всего ничего...
— Вырубите эти чертовы баки! И выходите из кабины. Даю пять секунд.
Рейнольдс подчинился. Мэллори помедлил, в последний раз отыскал глазами посадочные огни, нажал на зеленую кнопку, встал и поспешно вышел из кабины. Когда он добрался до двери, в самолете не было ни души, даже Рейнольдса. Мэллори пристегнул карабин к тросу, взялся руками за края дверного проема и выпрыгнул в холодную боснийскую ночь.
Ощутив внезапный рывок, он поднял голову: выпуклый купол раскрывшегося парашюта придал ему уверенность. Он посмотрел вниз и с облегчением разглядел все пять раскрывшихся парашютов, два из которых изрядно мотало в воздухе, как и его самого. Мэллори подумал, что есть некоторые вещи, которым им троим придется основательно подучиться. В частности, прыжкам с парашютом. Повернув голову на восток, он поискал глазами самолет, однако «Уэллингтон» исчез из вида. Внезапно он услышал, как оба двигателя почти одновременно заглохли. Проносились долгие секунды, когда единственным звуком был свист ветра в ушах, затем последовал оглушительный металлический грохот — это врезался в землю или налетел на невидимую скалу их бомбардировщик. Мэллори не увидел пламени и вообще ничего не увидел. После грохота наступила тишина. В первые за эту ночь из-за туч показалась луна.
Андреа неуклюже приземлился на неровную поверхность, перекатился дважды через себя, поднялся на ноги и убедился в том, что руки-ноги целы. После чего отстегнул парашют и инстинктивно — в Андреа всегда словно срабатывал компьютер, запрограммированный на проверку безопасности — стремительно развернулся на 360°. Не обнаружив непосредственной или видимой угровы, Андреа неспешно принялся за изучение местности.
Андреа решил, что им чертовски повезло. Приземлись они ярдов на сто южнее, им пришлось бы провести оставшуюся ночь и, не исключено, всю оставшуюся войну на верхушках высоченных сосен. Однако им сопутствовала удача, и они опустились на небольшую поляну, вплотную примыкавшую к скалистому склону гор.
Вернее, приземлились все, кроме одного. Ярдах в пятидесяти от места приземления Андреа, на поляну вклинивалась группа деревьев, и крайнее из них задержало спуск одного из парашютистов. Андреа озабоченно вскинул брови и припустил туда.
Незадачливый парашютист повис на самой нижней ветке, судорожно вцепившись в стропы парашюта и подогнув ноги со сведенными вместе коленями — классическая поза при приземлении. Подошвы его ботинок не доставали до земли дюймов тридцать. Глаза были Крепко зажмурены. Капрал Миллер имел глубоко несчастный вид.
Андреа подошел к нему и осторожно тронул за плечо. Миллер открыл глаза и посмотрел на Андреа, взглядом показывавшего на землю. Миллер глянул вниз и распрямил ноги, которые теперь были дюймах в четырех от земли. Достав нож, Андреа перерезал стропы, и Миллер благополучно завершил остаток спуска. Он одернул куртку, сохраняя невозмутимое выражение, и сделал вопрошающий жест. Андреа со столь же бесстрастным видом махнул рукой в сторону поляны. Трое йз четверых парашютистов уже приземлились, а четвертый, Мэллори, только что коснулся земли.