Каталина с равнодушием воспринимала эти споры, все ее мысли были связаны с королем. Казалось, это сердце ее кровоточило.
Карл вежливо осведомлялся о ее здоровье через своих порученцев, но прошло еще два дня, прежде чем он пришел проведать супругу.
Два любимых спаниеля крутились у его ног, заигрывая с хозяином. Король велел всем оставить его наедине с королевой и ни при каких обстоятельствах их не тревожить.
Он прохаживался у окна, глядя на усаженные цветами газоны парка.
— Я надеюсь, что вы скоро встанете с кровати и поправитесь. Я верю, моя дорогая, что вы также страдаете из-за вашего неправильного поведения, — прервал Карл молчание.
— Мне уже лучше, спасибо, сир. Врачи посоветовали мне пока лежать.
— Поскольку вы уже поправляетесь, слава Богу, я бы хотел познакомить вас и с другими дамами, которые будут служить вам.
Карл отвернулся от окна, Каталина посмотрела на него в упор, стараясь подавить позывы к рвоте.
— Я согласилась принять пять дам, предложенных вами. Они могут прийти завтра утром. Можете быть уверены, что мы примем их с добрым сердцем.
Король поднял на руки одного из спаниелей и потрепал его за длинным ухом. Заговорил он тихим мягким голосом, но проскальзывали и железные нотки.
— Я надеюсь, мадам, что вы не забыли: я предложил кандидатуры шести дам, которые будут служить вам.
— Графиня Каслмейнская не будет принята нами, — резко ответила Каталина.
— Я напоминаю вам, мадам, что я не только ваш супруг, но и ваш король, и я требую вашего послушания. — Он нисколько не повысил голос.
Монашки учили ее покорности. Мать учила королевской гордости. Но никто не объяснил ей, как должна вести себя женщина с разбитой любовью. Снова боль пронзила ее сердце, а на языке вертелись слова упрека и злости. Она вскочила с кровати.
— Да, вы — мой супруг, и коварный к тому же. Именно потому, что вы — король, это позор для вашей страны — демонстрировать королевскую власть, чтобы заставить вашу королеву плясать перед вашими шлюхами!
Собака тявкнула и спрыгнула с рук короля, причинившего ей боль.
— Я советую вам получше подумать, мадам, прежде чем вы решите еще что-нибудь сказать. Мои предки сочли бы подобные речи изменой. Я напоминаю вам еще раз о вашем долге послушания. И не только потому, что я ваш король, вы давали обет перед Богом и передо мной, вашим супругом.
— Я никогда не обещала общаться с вашими шлю… любовницами!
— В день нашей свадьбы, когда я согласился совершить обряд по канонам вашей церкви, вы поклялись во всем слушаться меня и выполнять все мои желания.
— Святая Мать Божия! Вы не можете отнести мою клятву к подобным обстоятельствам! Это означало бы потворствовать вашим грехам. Я умоляю вас, сир, не требовать от меня этого!
— Я не отступлюсь. Покоритесь мне в этом, и вы увидите, какой я уступчивый супруг во всем остальном.
— Уступчивый?! Лучше сказать, бесчувственный!
— Вы не правы, мадам. Вы — моя королева, и с вами никто не может сравниться.
Сдерживаемые до сего момента слезы хлынули по щекам королевы, оставляя следы на покрытой пудрой коже.
— Зачем вам нужна любовница? Разве моей любви вам мало?
— Мадам, ваша любовь для меня большая честь, и я никогда об этом не забываю. Поверьте, привилегия графине Каслмейнской служить вашему величеству никак не разрушает наш брак. Это вопрос моей чести наградить эту даму.
— Простите, сир, но я вас не понимаю. Возможно, у меня еще нет большого опыта… Как может ваша любовная связь не влиять на наш брак? Объясните мне.
— Могу я говорить с вами откровенно?
— Я прошу вас об этом.
— Отлично! Только правда. Графиня Каслмейнская родила от меня сына. Ее муж отказывается признать его. Ее социальный статус и репутация будут окончательно подорваны, если ее не примут при дворе. Поскольку я был причиной ее неприятностей, я и должен помочь ей восстановить свое положение.
— Простите меня, сир, но я не понимаю, какое дело королеве до восстановления репутации вашей любовницы, которая стала жертвой собственной похоти.
— Ничто так не порадует меня, как прием вами графини Каслмейнской. Я буду вам очень благодарен. Я в долгу перед матерью моего сына.
Карл Фитцроу, сын короля, был живым доказательством его измены. Карл не любит ее. Ее голос лишь слегка дрожал, когда она заговорила, гордо подняв голову.
— Заслужить таким образом вашу благодарность означает для меня насмешку надо всем, что для меня свято, над нашим браком.