— Уверена, вы ошибаетесь, сэр.
— Он глупо ошибается, считая, что Англия сможет принять католицизм. Никогда! Нельзя быть католиком и королем Англии одновременно!
Каталина частично признала правоту Карла, она много раз об этом думала.
— Католики хотят лишь одного, чтобы они могли свободно исповедовать свою веру, не боясь преследований.
— Вы заблуждаетесь, моя дорогая. — Король снова взял ее руку и слегка сжал ее. — Когда я умру, Кэтрин, вы должны будете вернуться в Португалию, здесь вам нельзя будет оставаться без моей защиты.
— Вы не должны говорить о смерти, Карл!
Его циничная улыбка всегда заставляла сжиматься ее сердце.
— Не должен? Я не испытываю страха. И не планирую оставить трон своему брату. И все же мудрость заставляет меня подумать о будущем и сделать соответствующие приготовления. Интрига, затеянная Титом Оутсом и графом Шафтсбургским, свидетельствует о том, что эти тщеславные политиканы будут представлять для вас опасность. Когда вы станете вдовой, эта опасность усилится.
Каталине хотелось верить, что король не участвует в этом коварном замысле избавиться от нее, у нее вырвался вздох облегчения: топор палача не будет занесен над ее головой.
— Давайте отложим разговор о моем вдовстве до нашей глубокой старости. Я уверена, еще пройдут многие годы, прежде чем мы вернемся к этой теме.
— Бывают дни, когда я чувствую себя ужасно старым, и сам удивляюсь, как это мои волосы еще не поседели. Граф Шафтсбургский мечтает скинуть меня с трона, но я не позволю ему использовать вас в борьбе за власть.
Каталина низко поклонилась.
— Благодарю вас, ваше величество, что вы доверяете мне.
Карл прижал ее к себе.
— Вам не нужно благодарить меня. Я очень ценю ваши достоинства и знаю, насколько виноват перед вами. Мне больно, что такие подлые интриганы, как граф Шафтсбургский, порочат ваше имя своими грязными обвинениями.
Каталина решилась задать ему вопрос. За шестнадцать лет их супружества она никогда всерьез не интересовалась у него делами государства, но сейчас не могла промолчать.
— Я не вправе задавать вам такие вопросы, мой господин, но могу я узнать, почему же вы не арестуете заговорщиков?
— Вы правы, вчера я отдал приказ арестовать Тита Оутса, он уже сидит за решеткой в Тауэре. Но, боюсь, его заключение будет недолгим.
— Почему так? — Каталину удивили нотки нерешительности в его голосе. — Вы же король, и в вашей власти казнить преступников!
— Вы не представляете, насколько ограничена моя власть в действительности, — задумчиво произнес Карл, он подошел к камину и потер руки вблизи огня. — Парламент контролирует казну, а без денег не может функционировать мое правительство. Для того, чтобы добиться от них ассигнований, я вынужден прислушиваться к голосу большинства в парламенте. А палата общин парламента находится в оппозиции ко мне по любому вопросу. Если бы я был философом, то, возможно, оценил бы с иронией тот факт, что власть короля зависит полностью от желания его подданных платить налоги. Жестокая правда для короля!
— Право властвования ниспослано вам свыше, — уверенно возразила Каталина.
Карл усмехнулся ее наивности.
— Может, и так, но всевышний слишком далек от материальных забот, он не обеспечил деньгами мои права.
— Наверное, вы недостаточно усердно молитесь, — осторожно заметила королева.
— Я обращаю свою молитву к вам, Кэтрин. — Карл коснулся рукой большой государственной печати Англии, висевшей на его груди. — Можно управлять народом двумя способами: опираясь на его согласие путем подавления. Поскольку я не хочу строить свое правление на страхе, мне приходится считаться с доброй волей моего народа.
Каталина с недоверием покачала головой.
— А что, если народ потребует от вас несправедливого решения? Например, смерти невинных католиков?
— Я буду сопротивляться столько, сколько смогу. Большего я не могу обещать. Я смотрю далеко вперед. Будет еще много крови, пока эта болезнь полностью не излечится.
Каталина набралась храбрости, чтобы задать главный вопрос:
— Означает ли это, что вы не сможете защитить меня от жаждущей крови толпы?
— Нет, мой Бог! Никогда этого не случится! — Король обнял ее и стал нежно целовать, чего не случалось уже три-четыре года. Каталина удивилась, насколько еще сильны в ней прежние желания, возбуждаемые его ласками.
— Я готов идти на многие компромиссы ради сохранения трона, моя дорогая Кэтрин, но ваша безопасность для меня важнее. Пока я царствую, вы останетесь королевой, и вы будете пользоваться почестями, достойными вашего звания.