– Хорошо, – сказал Мэннинг, сдаваясь. Он кивнул головой Уайетту и пошел к двери. Уайетт и Костон последовали за ним. Когда они вышли в фойе, Мэннинг набросился на Уайетта. Он сгреб своей большой рукой рубашку на его груди и яростно тряханул его.
– Вы, чертов интеллигент! Вы славно тут мне все обосрали!
– Уберите свои поганые руки, – холодно сказал Уайетт.
Увидев, как в глазах Уайетта разгорается злобный огонь, Мэннинг отпустил его со словами:
– Ладно. Я вас предупредил. – И сунув Уайетту под нос свой палец, добавил: – Если не будет урагана, то я этого так не оставлю. Фавель, может, и махнет на это дело рукой, но я нет. И я обещаю вам, что спустя двадцать четыре часа вы будете совершенно мертвым метеорологом.
Он отступил, окатив Уайетта презрительным взглядом.
– Фавель приказал мне нянчить вас. На улице стоит мой автомобиль. Я вас отвезу, куда хотите. – Он повернулся и направился к выходу.
Костон посмотрел ему вслед.
– Вам лучше оказаться правым, Уайетт, – пробормотал он. – Очень правым. Если Мейбл не появится вовремя, я бы не хотел оказаться на вашем месте.
Уайетт был бледен.
– Вы едете со мной?
– Конечно, я не хочу пропустить ничего.
Мэннинг молча вел машину по направлению к докам. Они миновали опустошенное здание арсенала, и через некоторое время остановились неподалеку от входа на мол.
– Я бы хотел проехать дальше по молу, – сказал Уайетт. – Если это не опасно.
Мэннинг медленно вырулил на мол и довез их почти до самого конца мола. Уайетт вылез из машины и стал смотреть на маслянистую поверхность воды через залив в сторону моря. Костон вытер лоб и сказал Мэннингу:
– Как жарко. Здесь всегда так жарко по утрам?
Мэннинг, не отвечая, кивнул головой в сторону Уайетта и спросил:
– Можно на него полагаться?
– Не знаю. Я знаком с ним всего четыре дня. Но я вам скажу такую вещь. Никогда не встречал более упрямого и настойчивого человека.
Мэннинг ничего не сказал, и они погрузились в молчание.
Через несколько минут возвратился Уайетт и сел в машину.
– Ну? – спросил Мэннинг.
Уайетт прикусил губу.
– Вдали наблюдается сильное волнение. Вот все, что я могу сказать.
– Господи! – воскликнул Мэннинг. – И больше ничего?
– Не волнуйтесь, – сказал Уайетт, криво усмехаясь, – вы получите ваш ветер. – Он взглянул на небо. – При первом появлении облаков или тумана сообщите мне, где бы я ни находился.
– Ладно, – пробурчал Мэннинг и включил зажигание. Только он собрался отпустить сцепление, на противоположном берегу залива раздался глухой и тяжелый взрыв. Мэннинг застыл:
– Что это, черт побери?
Грохот повторился, смешиваясь с еще катившимся вдали эхом первого взрыва. Костон, сидевший сзади, возбужденно закричал:
– Посмотрите на базу. Там что-то происходит.
Они разом повернули головы в сторону мыса Саррат, хорошо видного через залив, отделявший их от него четырехмильной полосой воды. Там медленно поднимался вверх столб черного дыма. Внезапно его осенило.
– Брукс эвакуируется. Он избавляется от лишних боеприпасов, чтобы они не достались Серрюрье.
Мэннинг в недоумении посмотрел на Уайетта, затем его лицо расплылось в улыбке. С минуту он прислушивался к шедшим теперь один за другим взрывам и вдруг рявкнул:
– Боже мой! Ураган-то действительно будет!
Глава 7
I
Фавель сказал:
– То, что Чарльз так доволен, вовсе не означает, что он не понимает серьезности ситуации. Он всегда считается с реальностью и не дерется с тенями.
В зале ресторана отеля «Империал» было удушающе жарко. Костон с надеждой поглядывал на вентиляторы, но они не работали. Фавель пообещал вернуть в строй городскую электростанцию, но сейчас в этом уже не было смысла. Костон подергал расстегнутый ворот своей рубашки и посмотрел на Уайетта. Не только Мэннинг так счастлив, подумал он. – Уайетту, в конце концов, удалось доказать свою правоту.
Но Уайетт, хотя и чувствовал себя гораздо увереннее, на самом деле был встревожен. Работы предстояло много, а время, минута за минутой, катастрофически уходило. Фавель бросал какие-то незначительные реплики, но никакого решения не принимал. Наконец, он несколько раздраженно пожал плечами и обратился к Уайетту:
– Ваше предложение, мистер Уайетт?
– Эвакуация, – быстро ответил Уайетт. – Полная эвакуация Сен-Пьера.
Мэннинг крякнул.
– Мы же ведем войну, черт возьми. Нельзя же делать эти две вещи одновременно.
– Почему? Я не уверен в этом, – проговорил Фавель задумчиво. – Подойди-ка сюда, Чарльз, я покажу тебе кое-что. – Он подхватил Мэннинга под локоть, отвел его к столу, заваленному картами, и они склонились над ними, переговариваясь вполголоса.
Уайетт посмотрел на Костона и вспомнил, что тот говорил ему прямо перед началом совещания по поводу Фавеля и его заботы о «своем народе». «Разумеется, он озабочен, – заметил Костон с некоторым цинизмом. – Сен-Пьер ведь самый большой город на острове. Он источник его энергии, так сказать. А энергия – это люди, а не дома. Он, как политик, прекрасно это понимает». Уайетт сказал, что Фавель, кажется, идеалист. «Чепуха! – расхохотался Костон. – Он абсолютно прагматичный политик, а в политике вообще крайне мало идеализма. Не только Серрюрье убивает людей. Фавель внес свою лепту». Уайетт вспомнил горы трупов на площади Черной Свободы и вынужден был согласиться.
Фавель и Мэннинг отошли от стола.
– Мы в очень затруднительном положении, мистер Уайетт, – сказал Фавель. – Эвакуация американцев с мыса Саррат раз в десять осложнила наши задачи. Высвобождается целая армия, готовая нанести удар по моему правому флангу. – Он улыбнулся. – К счастью, есть основания полагать, что ее возглавит сам Серрюрье, а я давно знаю, что он никудышный вояка. Рокамбо – другое дело, несмотря на то, что его войска потерпели поражение и устали. Я так скажу: если бы Рокамбо и Серрюрье поменялись местами, война была бы окончена за двенадцать часов, и я был бы мертв. – Он печально покачал головой. – И в этой ситуации вы предлагаете мне заняться эвакуацией всего населения города.
– Это нужно сделать, – продолжал настаивать Уайетт.
– Согласен. Но как?
– Нужно заключить перемирие, нужно...
– Перемирие! – встрял Мэннинг и, задрав голову, стал хохотать. – Вы что думаете, что Серрюрье пойдет на перемирие, когда он знает, что может расколоть нас, как орех.
– Пойдет, если узнает об урагане.
Фавель оперся о стол и сказал, подчеркивая каждое слово:
– Серрюрье сумасшедший. Он плевать хотел на ураганы. Он знает, что на этом острове не бывает ураганов, и все. Вы же сами мне рассказывали о встрече с ним.
– Но теперь-то он должен понять, – воскликнул Уайетт. – Чем он будет объяснять эвакуацию американской базы?
Фавель возразил.
– Это он легко объяснит. Американцы удрали, потому что испугались могучей армии Серрюрье, Антильской Черной Звезды.
Уайетт смотрел на Фавеля с удивлением, но в глубине души знал, что он прав. Тот человек, который отмахивался от ураганов, как от назойливых мух, будет рассуждать именно в таком напыщенном и параноидальном стиле.
– Наверное, вы правы, – согласился он нехотя.
– Я прав, – решительно сказал Фавель. – Что мы делаем дальше? Подойдите сюда, я вам покажу. – Он подвел Уайетта к столу. – Вот Сен-Пьер, а вот линия, которую вы провели. Население города будет эвакуировано в долину Негрито, но подальше от самой реки. Пока это делается, армия должна сдерживать удары Серрюрье и Рокамбо.
– Что будет чертовски трудно, – вставил Мэннинг.
– И я собираюсь сделать это еще более трудным, – сказал Фавель. – Я снимаю две тысячи человек, чтобы обеспечить эвакуацию. Значит, тысяча остается против Серрюрье справа и две тысячи будут противостоять Рокамбо слева.
– Джулио, помилосердствуй, – вскричал Мэннинг. – Это же невозможно. У нас нет лишних людей. Если у тебя не будет достаточно пехоты, чтобы прикрыть артиллерию ее ликвидируют. Нет, так нельзя.