– Нет, сомневаюсь, чтобы у вас были какие-либо причины винить себя, мистер Крауч, – тихо произнес Аарон Карр. – Человек, заработавший инфаркт, редко может винить в том кого бы то ни было, кроме самого себя. Кнут, хлеставший его по спине, держала никакая не другая рука, а его собственная.
Крауч кивнул, но, явно не во всем соглашаясь, он все еще искал отпущения грехов, продолжая:
– Есть много чего, что давит на человека, помимо его работы.
– Разумеется.
– Есть мужики, у кого все беды от жен.
Насторожившись, Аарон Карр спросил:
– Вы хотите сказать, что и данном случае это могло повлиять?
– Полагаю, вам известно, что его жена отправилась в Европу. Вчера отплыла. Вы ей еще ничего не сообщали?
– Нет, мистер Уайлдер довольно настойчиво просил этого не делать. Сказал, что не хочет доставлять ей беспокойства, что все равно она ничего поделать не сможет. Все это, разумеется, вполне правдиво, но все же возникает вопрос: как следует поступить?
– Не знаю, что и сказать, – поморщился Крауч. – В жизни не был способен сообразить, чего женщине нужно.
– Давно они женаты?
– Уф, сразу и не вспомнишь. Сын у них, которому сейчас, должно быть, двадцать один – двадцать два года.
– Значит, они поженились, когда еще в колледже учились или вскоре после окончания. Возможно, во время войны?
– Может, и так, – буркнул Крауч, будто принимая не совсем подходящее извинение, и, не меняя тона, добавил: – Кэй странная, это точно. Так ее воспитали, полагаю. Воспитывала-то ее старая тетка. Сама из тех пожилых дам, что большую часть времени проводят в Европе. Там и Кэй девочкой в школу ходила. Сюда не возвращалась, пока война не началась. Потом она отправилась в Брин-Мор.
– Похоже, что семья при деньгах.
– Была когда-то. Не думаю, что сейчас очень много осталось. А семейство было знатное, эти Кэнноны. Деньги на судоходстве сколотили. Старая компания морских перевозок Кэннона. Потом они в политику ударились. Ну, не в саму политику, скорее, по линии государственного департамента, полагаю. Кто-то из них был послом в, дай бог памяти, во Франции, полагаю, дело было. Он был холостяк, а эта тетка Кэй, мисс Джессика, как ее все зовут, была у него вроде как за хозяйку. Он теперь уже умер, а она до сих пор большую часть времени живет там.
– По этой причине миссис Уайлдер за границу поехала, повидаться с тетей?
– Может, и так. Только я бы сказал, что скорее из-за их мальца. Рольфа. Он теперь там, в Париже, учится в каком-то университете. – Крауч помолчал, а потом, понизив голос, глухо проворчал: – Если бы Кэй хотя бы вполовину так хотела помочь Джадду, как она пестует этого мальца… – Он оборвал себя.
Карр осторожно поинтересовался:
– Значит, брак этот очень удачным не назовешь?
– Ну, я бы так не сказал. Вовсе нет. Да и повода так говорить нет. Вот только, знаете, преданная жена может для мужа такое сделать – черти позавидуют.
– И то правда, – торопливо поддакнул Карр, понимая, что слова его пусты: ему, холостяку, очень часто становилось неудобно из-за отсутствия опыта в таких делах.
– С Кэй та беда, что… уф, не знаю, может, это и не справедливо по отношению к ней. У каждого есть право жить так, как хочется, полагаю. Только она просто как-то не вписывается. Все остальные наши жены… Компания для них значит столько же, сколько и для мужей. Что же до Кэй… Не скажу, что она откровенно против компании, но все равно… она просто странная, вот и все.
– Кажется, я понимаю, – сказал Карр, вовсе не уверенный, что и в самом деле понял. Зато наконец-то появилась ниточка, за которую стоит потянуть. – А что сын, он из себя каков?
– Уф, я и не знаю… Эти нынешние детки, я никого из них понять не могу. Малый сметлив, я полагаю. Колледж окончил за три года. Теперь вот в Париже второй диплом получает, изучая… ммм, слышать-то я слышал, только черт меня побери, если помню… Чего-то там семнадцатого века.
– Как-то не похоже, что он идет по стопам отца.
– А он и не смог бы. Никак. При такой матери, как Кэй.
Зазвонил телефон. Позвонил старый доктор Либоу, который, подменяя болтливостью здравый смысл, настаивал на подробном изложении всех симптомов у одного из его больных. Карр как мог пытался отделаться от него, однако задолго до того, как он достиг столь счастливого конца, Крауч, выказывая нетерпение, поднялся раньше, чем Либоу наконец-то отстал.
– Я слишком злоупотребляю вашим временем, – сказал Крауч. – Да и подумал я, есть же у нас теперь этот чудной отдел кадров, можно кое-что толковое и из него получить. Я, как вернусь, первым делом прослежу, чтобы личное дело Джадда переслали вам. Тогда у вас будет все, что мы про него собрали. И медицинскую карту его я вам тоже перешлю. Я вам говорил, у нас есть ежегодное медобследование, та еще ерунда, которое все наши сотрудники проходят. Сам я невысокого мнения о докторе, которого мы наняли заниматься этим, о малом этом, Хьюисе: в случае с Джаддом он точно маху дал, но, так или иначе, я достану для вас его заключения.